Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные - Роберт Фолкон Скотт (2009)

Не успел я налюбоваться всеми сокровищами темной камеры, как меня повели в помещение биологов. Нельсон и Дэй с самого начала заявили о своем намерении устроиться вместе, так как оба отличаются необычайной методичностью и аккуратностью. Они очень обрадовались, когда намерение их получило одобрение, и друзья таким образом избавились от возможности получить неряшливого сожителя. До нашего ухода осенью не было приступлено к устройству этого помещения. Теперь же я нашел его образцом уменья использовать площадь. Во всем преобладали опрятность и порядок. Микроскоп стоял на особом столике, обставленном эмалированной посудой, разными сосудами и книгами. За спиной сидящих — две койки, в два яруса, с задернутыми занавесками, выдвижными ящиками для белья и приделанными к ним подсвечниками с рефлекторами. Над головами была очень хитро устроенная сушилка для носков с несколькими сетками. На все это потребовалась художественная столярная работа, поразительно отличавшаяся от наскоро сколоченных приспособлений в других спальных помещениях. Столбы и доски коек были гладко обструганы по краям и выкрашены под красное дерево. Стол Нельсона очень удобно стоит под самым большим окном и тоже снабжен ацетиленовой лампой, так что он и в летнее и в зимнее время имеет все удобства для кабинетной работы.

Дэй, как видно, был неутомим во все время моего отсутствия. Всеобщим похвалам его искусству, выражениям благодарности за оказанную помощь при установке инструментов и вообще для облегчения научных работ не было конца. Ему одному мы обязаны всеми приспособлениями для отопления, освещения и вентиляции, оказавшимися вполне удовлетворительными. Тепло и свет не оставляли ничего желать, и воздух в то же время всегда был чист и свеж. Дэй также ввел некоторые усовершенствования в моторных санях.

От отопления мое внимание вполне естественно перешло к кухонному оборудованию, которым заведовал Клиссолд. Я уже много слышал о его удивительном искусстве в области кулинарии и отчасти уже лично убедился в этом. Теперь меня провели в отделение Клиссолда с плитой, печками, утварью, стенными столами и уставленными всяким добром полками. Приятно было слышать, что печка оказалась экономной, а патентованные брикеты превосходно заменяют уголь. Сам Клиссолд был всем доволен, за исключением только толщины стен большой печи и размеров хлебной печки. Он опасался, как бы она не оказалась слишком мала, чтобы постоянно снабжать весь персонал достаточным количеством хлеба. Несмотря на это, он показал мне ее с явной и вполне справедливой гордостью, ибо он сам придумал к ней остроумное приспособление, не уступавшее ни одному из изобретений, какими мог похвастаться наш дом. Когда поднималось в квашне тесто, оно этим самым замыкало электрический ток, звонил звонок и загоралась красная лампочка. Клиссолд сообразил, что продолжительный звонок не особенно приятно подействует на нервы нашей компании, а продолжительное горение не продлит существования лампочки. Поэтому пристроил часовой механизм, который, после краткого промежутка, автоматически прерывает ток. Кроме того, с помощью того же механизма можно было вызывать эти сигналы в разные промежутки времени, по желанию. Так, пекарь, лежа в постели, мог пользоваться ими через короткие промежутки. Уходя же из дома, он мог поставить аппарат так, чтобы по возвращении одним взглядом удостовериться, что происходило в его отсутствие. Это, во всяком случае, премилая выдумка, но когда я узнал, что на нее пошел всякий хлам, вроде выпрошенного у кого‑нибудь зубчатого колеса или пружинки, магнитика и т. п., мне стало ясно — у нас весьма замечательный повар. Когда до моего сведения дошло, что Клиссолд принимал участие в совещании о недугах Симпсонова мотора и что он способен соорудить сани из простых ящиков из‑под клади, я уже не так удивился. Оказывается, он много занимался ручным трудом и механикой, до того как взялся за кастрюли и сковороды.