Содом и Гоморра. Города окрестности Сей - Кормак Маккарти (2013)

— Да, сэр. Однажды он заезжал к нам.

— Я думал, ты с ним не говорил.

— А я и не говорил.

— Делай вид, будто его тут нет вовсе.

— Слушаюсь, сэр.

— А когда это он заезжал?

— На прошлой неделе. Не помню. В среду, кажется.

— Просто не обращай на него внимания.

— Да, сэр. Я и не обращаю.

— Больше мне делать нечего, еще за него волноваться!

— Да, сэр.

— Восемьдесят! Семьсот восемьдесят! — взывал аукционист. — Ну-ка, кто больше? Ведь меньше-то уж никак.

Жокей проехался на лошади вокруг площадки. Потом пересек ее наискось, остановился, сдал назад.

— Лошадь хороша и как тягловая, и как рабочая ковбойская, — продолжал нахваливать товар аукционист. — За такую тысячи долларов не жалко! А, вот, хорошо. Имеем восемь, восемь, восемь… А ну-ка, восемь с половиной! Кто даст восемьсот пятьдесят, восемьсот пятьдесят, восемьсот пятьдесят…

В итоге лошадь ушла за восемьсот двадцать пять, а на торг вывели кобылу арабских кровей, которую продали за семнадцать сотен. Мэк наблюдал, как ее уводят.

— Вот никогда бы я не стал такую суку сумасшедшую у себя держать, — сказал он.

Потом выставили очень броского на вид пегого с белой гривой мерина, который принес хозяину тысячу триста долларов. Мэк сверился с записями, поднял взгляд.

— Откуда, к черту, у людей такие деньги? — пробормотал он.

Орен покачал головой.

— Что Вольфенбаргер? Бился за него?

— Вы же сказали не смотреть туда.

— Знаю. Так бился он или нет?

— Ну, как бы да.

— Но все же не купил, скажи?

— Не-а.

— Я думал, ты зарекался смотреть туда.

— А мне и не требовалось. Он так махал руками, будто пожар кругом.

Мэк покачал головой и опять уставился в свои записи.

— Через минуту-другую должны начать торговать стринг из тех полудиких, — сказал Орен.

— И как считаешь, о каких деньгах пойдет речь?

— Те лошадки, думаю, пойдут не больше чем по сотне долларов за голову.

— А что будем делать с остальными тремя? Выставим их сразу тут же на продажу?

— Выставим тут же на продажу.

— Или, может быть, лучше продать у себя, прямо на месте.

Мэк кивнул.

— Может быть, — сказал он. И бросил косой взгляд в сторону трибун напротив. — Этот сукин сын, похоже, решил все слизывать с меня. Ненавижу такие вещи.

— Понимаю.

Он прикурил сигарету. Помощник конюха вывел следующую лошадь.

— По-моему, он и впрямь пришел покупать, — сказал Орен.

— По-моему, тоже.

— Спорим, он будет делать ставки на каждую из лошадей с Ред-Ранчо. Вот увидишь.

— Это без сомнения. Надо бы нам какую-нибудь подставу ему сделать.

Орен не ответил.

— Дурак — он собственному кошельку враг, — сказал Мэк. — Ну-ка, Джон-Грейди, что не так с той лошадью?

— Да ничего. Вроде все так.

— А что-то ты как будто говорил, что это какая-то жуткая помесь. Чуть ли не с марсианской лошадью.

— Ну, лошадь тоже может быть немного холодновата.

Орен сплюнул через доску ограды и осклабился.

— Холодновата? — переспросил Мэк.

— Да, сэр.

Начальной ставкой за эту лошадь объявили триста долларов.

— А сколько лет-то ей? Ты не помнишь?

— Сказали, одиннадцать.

— Ага, — хмыкнул Орен. — Шесть лет назад ей было одиннадцать.

В ходе торгов цена выросла до четырехсот пятидесяти. Мэк тронул себя за мочку уха.

— А сам-то я! — сказал он. — Тоже мне, барышник. Дубина стоеросовая.

Помощник указал на него аукционисту.

— А здесь у нас пятьсот, теперь пятьсот у нас, имеем пятьсот, — завел свою песнь аукционист.

— Я думал, вы не склонны к таким проделкам, — сказал Орен.

— К каким? — поднял брови Мэк.

Цена выросла до шестисот, потом до шестисот пятидесяти.

Больше он не проронил ни слова, ни руками не водил, ни головой не качал — вообще застыл.