Последний пир - Джонатан Гримвуд (2013)

Твоя любящая дочь,

Элен».

Я отправил гонцов мэрам всех городов в пределах ста миль от замка с просьбой начать поиски моей дочери. Я написал епископам, что не разрешил Элен выходить замуж, и ей, как дворянке, требуется разрешение короля. Пусть непременно передадут это всем своим священникам. Я написал в Париж и рассказал властям о случившемся. Я написал Шарлоту: Элен была его племянницей, и я знал, что он тоже начнет поиски. Жорж был глубоко потрясен, когда на рассвете увидел на пороге дома мою дочь: она призналась ему в вечной любви и предложила сбежать. Все это я узнал от Манон, поскольку Элен погружалась в яростное молчание всякий раз, когда я подходил к ней с расспросами. Именно Манон я доверил осмотр дочери, не желая поручать это дело местному врачу. Все произошло в ее спальне, пока я стоял у приоткрытой двери.

Она велела Элен лечь на кровать, затем послышался шелест юбок и обиженные всхлипы. Всхлипы становились все громче, потом я услышал ласковый шепот Манон и плеск воды в тазу. Она вышла ко мне с мокрыми руками.

— Нетронута.

Я пытливо взглянул на жену, и она нахмурилась.

— Ты мне не веришь?

— Верю, конечно!

— Вот и правильно.

Она хлопнула дверью у меня перед носом, и в тот день я больше не видел ни жену, ни дочь. Итак, Элен по-прежнему была девственницей, хотя и провела с Жоржем трое суток. С этим знанием я отправился в кабинет, где меня ждала Тигрис: она приподняла голову, окинула меня взглядом белесых глаз и снова улеглась — тоже разочарованная. Я пытался записать в блокнот свои соображения по поводу очередного блюда, но слова не шли, и я никак не мог подобрать названия вкусам. Спустя час пустой писанины и вымарывания неподходящих слов я отправился на озеро, в котором утопилась Виржини, и сел на скамейку, где когда-то сидел вместе с ее одетым трупом.

Что же Элен видела в тот день?

Нам кажется, мы знаем, что думают о нас дети, но как они воспринимают нас в действительности? Сидя на скамейке и вспоминая свои семнадцать лет, когда мы с Виржини всей душой любили друг друга, я начал гадать, не допустил ли роковую ошибку. Быть может, стоило позволить дочери выйти замуж за сына Эмиля? Быть может, еще не поздно передумать?

Наступила ночь, и решение пришло само собой. Я вернулся в замок и обнаружил там письмо от Шарлота, второе письмо получила моя дочь. Он приглашал ее в гости — чтобы прийти в себя после недавних потрясений и вновь научиться радоваться жизни. Мне он написал, что с ним Элен будет в полной безопасности. Я почувствовал укол обиды: Шарлот решил преуспеть в том, что не удалось мне. Или я неправильно расценил его приглашение?

Помимо прочего Корсика научила меня иначе смотреть на самого себя и на мир вокруг. Я увидел нашу семью глазами Паскаля Паоли и понял, что мне не нравится это зрелище. Когда на следующий год из Версаля пришло письмо — подписанное королем, но наверняка надиктованное Жеромом, — в котором моему сыну предлагался придворный чин, я вместе с Лораном и Тигрис отправился на долгую прогулку. Я сказал сыну, что не стану ему мешать, если он захочет жить при дворе. Услышав печаль в моем голосе, он спросил, какого будущего я ему желаю.

— Как ты относишься к армии? — ответил я. — После моего возвращения с Корсики король обещал присвоить тебе офицерский чин. Когда ты вырастешь.

По кивку Лорана я понял, что он считает себя вполне взрослым для военной службы. Он уже был на голову выше меня и так похож на мать, что мне порой становилось неуютно в его обществе. Поглядев задумчиво на озеро, в котором он маленьким мальчиком катался на лодке, Лоран признал, что не раз задумывался о морском флоте. Так и устроилась его жизнь. Я написал королю, что мой сын страстно желает служить его величеству на море, с трудом удержавшись от приписки: «…где воздух гораздо свежее».

Спустя месяц мой сын отбыл, и больше мы почти не виделись.