Последний пир - Джонатан Гримвуд (2013)

Шарлот, разумеется, живет в огромном замке. Его семье принадлежит несколько таких замков. Его мать красива, отец храбр, семья немыслимо богата. Будь он менее знатен, его праздное хвастовство покоробило бы любого. Но Шарлоту все к лицу. Он с достоинством принимает наше поклонение и взамен небрежно нас защищает. Если младших из «Ришелье» начинают донимать старшеклассники, Шарлот вступается. Со всеми он ведет себя как с ровней, даже с учителями. Лишь в третьем семестре я наконец замечаю, что слуг Шарлот практически не видит, не обращает на них никакого внимания. Еще один семестр уходит на то, чтобы заметить то же самое в остальных. Сквозь слуг научился смотреть даже Эмиль. Как-то раз я заговариваю с рыженькой прачкой — та от неожиданности и ужаса заливается краской и убегает. Она совсем юная, моя ровесница, не старше. В следующий раз, завидев меня издалека, она разворачивается на полушаге и скрывается из виду.

Тут же меня окликают Шарлот и Жером.

— Нельзя дружить с холуями, — распекает меня Шарлот.

— А ты думаешь, он дружить с ней собрался? — дразнится Жером.

Я краснею.

— Она тоже человек!

Шарлот закатывает глаза. Жером ухмыляется. В следующий раз, встретив прачку, они оба ведут себя подчеркнуто любезно, и она убегает в слезах.

— Ей только философов подавай, — решает Жером.

На этом все и заканчивается. Она больше ко мне не подходит.

На следующее лето Эмиль уезжает к своей тетке, а я остаюсь в школе, радуясь, что могу наконец отдохнуть от его семьи и побыть один. Я сам готовлю себе еду, и повара сначала надо мной посмеиваются — пока до них не доходит, что я свое дело знаю. В перерывах, чтобы порадовать полковника, я составляю порошки, которые горят, дымятся и взрываются. Однажды, набив бумажную трубку тремя видами пороха, я случайно поджигаю ее раньше времени и едва не остаюсь без пальцев. Моя следующая трубка снабжена картонными перегородками и несколькими фитилями, соединенными друг с другом.

Однажды на мои труды приходит посмотреть полковник.

— Добавь цвета, — говорит он.

К чему? К вспышке, дыму или взрыву? Знать бы… В итоге я добавляю цвета ко всему, и у меня получается нечто вроде фейерверка: трубка вспыхивает красным, дымит ярко-розовым, а затем мощно взрывается алым. К возвращению Шарлота, Жерома и Эмиля я создаю трубки, которые дымят и взрываются красными, зелеными и синими цветами. Полковник убежден, что меня ждет блестящее будущее в артиллерийском полку.

— Показуха, — заявляет Шарлот.

Жером заливисто хохочет.

— Не слушай его! — После каникул нормандский акцент у него стал еще сильней. — На самом деле он завидует!

— Да мне просто скучно было, — говорю я. Надеюсь, сойдет за оправдание — ничего лучше придумать не удалось.

— Следующим летом поедешь ко мне в гости, — беспечно роняет Шарлот. — Будешь развлекать моих сестриц.

Проходит еще год, наступает лето. Шарлот то ли забыл о своем приглашении, то ли просто пошутил надо мной. Каникулы он проводит в замке Жерома. Я провожу их в школе. Все остальные разъехались, и рыжая прачка больше не бегает от меня, даже позволяет мне запустить руку под юбки. На пальцах остается ее острый и крепкий вкус. Рокфор по сравнению с молодым бри Жанны-Мари. Оба вкуса вместе с датами я записываю в блокнот и решаю в следующий раз попробовать белокурую девушку — может, у нее тоже будет особенный вкус. В конце лета прачка исчезает, и я случайно узнаю, что она вышла замуж. К тому времени ученики уже возвращаются в академию: все они говорят только о жестокосердых красавицах, без которых не мыслят своей жизни. Шарлот — исключение. Он по-прежнему сидит, праздно раскинувшись на ветхом стуле, и ничего не рассказывает. Только об охотах и торжественных приемах, описания которых можно найти в любом романе.