Последний пир - Джонатан Гримвуд (2013)

Поглядев на своего пьяного сына в руках Манон и нежные округлости ее грудей, я покачал головой. Она была молода, ее кожа сияла жизненной силой, мягкая и упругая, как спелый персик.

— Покорми еще.

Я сел рядом и наблюдал, как она спускает ребенка с плеча и обнажает вторую грудь. Лоран сосал уже не так жадно и в перерывах дремал. Его голова то и дело закатывалась, обнажая малиновый сосок. Припекало солнце, и в деревьях за лабиринтом пели зяблики. К нашим ногам, надеясь поживиться хлебными крошками, порхнула малиновка. Попрыгав кругами по земле и не найдя желаемого, она разочарованно улетела. Наконец Лоран насытился.

— Дай мне.

Я взял ребенка, положил его на плечо и, как она, слегка потряс: он отрыгнул воздух прямо мне в ухо. Платье у Манон все еще было расстегнуто: она потянулась к пуговицам, но я наклонился и остановил ее. Медленно и осторожно я отодвинул край рубашки, обнажив ту грудь, которую только что сосал Лоран. Сосок был малиновый, кружок вокруг него — лиловый. На самом кончике повисла капля молока: я поймал ее пальцем и поднес к губам. Затем поймал и вторую каплю.

— Орехи. Вы ели каштаны и какие-то фрукты.

— Я нашла в саду сливу… На земле.

— В следующий раз сорвите с дерева. А каштаны?

— Мама на обед готовила с ними суп.

Я запахнул ей платье.

— Хотите здесь работать?

Она кивнула.

— А где ваш собственный ребенок?

— Мама за ним присмотрит.

— Кто будет его кормить?

— Она и будет, мама то есть. У ней самой такой же младенец. По сиське на рот, как она говорит.

Манон покраснела от грубости собственных слов, но я махнул рукой, и она успокоилась.

Итак, дело было решено. Манон станет каждый день приходить в замок, кормить Лорана и убирать в детской. Я рассказал, что мне нужно: чтобы сын был доволен и сыт. Кормить его надо грудным молоком и овощными пюре — из овощей с обнесенного стеной огорода. Всю ответственность за его воспитание с моей жены необходимо снять. Манон отвечает непосредственно передо мной. Работать пусть начинает сегодня же, сейчас же.

Она вновь сделала реверанс и забрала у меня сына. Я велел Манон найти экономку и рассказать ей о нашей договоренности, затем послал за конюхом и приказал ему найти в деревне мать Манон и все ей объяснить.

1762

Смотритель зверинца

Прошло еще три или четыре года, и моя любовь к Виржини распалась на ветхие лохмотья: причиной тому были ее постоянные слезы и мой гнев на себя за собственную беспомощность, неспособность помочь ей или хотя бы понять причину ее горя. У нас была Элен — теперь уже восьмилетняя дочь, почти полная копия матери — и подрастал наследник. Мы полностью восстановили замок, и наши владения еще никогда не были так прекрасны. Посреди террасы журчал итальянский фонтан, по лужайке, раскрывая хвосты и гордо раздувая грудь, гуляли величественные павлины. Сам король со свитой приезжал в гости: за неделю они опустошили наши закрома и леса, а однажды прогнали кабана прямо по пшеничному полю, безнадежно испортив урожай. Чтобы задобрить крестьян, они щедро сыпали серебром.

Меня то и дело спрашивали, насколько серьезно больна Виржини.

Мой ответ — «Не знаю, но очень волнуюсь» — считали образцом такта и порядочности, не свойственным современным бракам. Ко времени отъезда Людовика я получил три предложения о дружбе от его придворных и несколько упоминаний о красивых дочерях. Его величество покинул мои владения с улыбкой на устах и полным животом — впрочем, куда полнее оказался живот юной крестьянки, которая девять месяцев спустя родила от него внебрачное дитя. Меня король сделал кавалером Большого креста ордена Святого Людовика, пообещав дать мне место в Тайном совете, когда таковое освободится, — если я того захочу.