Чаша и крест - Нэнси Бильо (2013)

— Что-то такое происходит в этой стране. Грядут перемены, — задумчиво произнес голландец. — Но никто не знает, какие именно. Впервые за два года вновь созвали парламент. Заседания его начнутся двадцать восьмого апреля. Будут слушания по религиозным вопросам, а также насчет подготовки к войне. Ходят самые разные слухи. Мне сообщили, что в Ла-Манше видели французские корабли, что Шотландия готовит войска, чтобы воспользоваться вторжением в своих интересах. У короля Генриха в устье Темзы сто двадцать боевых кораблей и еще тридцать в Портсмуте; они в любой момент готовы выйти в море. Сотни людей день и ночь возводят на южном берегу укрепления. И как вы думаете, откуда на это берутся средства?

Я пожала плечами, и он пояснил:

— После роспуска монастырей в казну стеклись тысячи фунтов стерлингов. И именно на деньги, полученные от их ограбления, Генрих будет защищать свою страну в объявленной Папой священной войне.

У меня перехватило горло.

— Вы сердитесь на меня за то, что я не исполнила просьбу господина Шапуи?

— Я не сержусь, и посланник тоже не сердится, — быстро проговорил Жаккард. — В последнем сообщении, которое он получил, говорится, что было предсказано: сначала вы станете колебаться. Но когда настанет время, вы согласитесь. Мало того, вы сами придете к нам и будете умолять, чтобы вас отправили в город Гент.

— Ну уж нет, — сказала я. — Этому никогда не бывать.

Жаккард достал из камзола какой-то листок.

— Вы давно видели констебля Сковилла?

— А вот это вас не касается, — процедила я сквозь зубы.

Он глубоко вздохнул:

— Любовные переживания и связанные с этим сложности вашей личной жизни, конечно, представляют для всех нас огромный интерес, но я задал вопрос совсем по другой причине. Два дня назад констебль Сковилл получил приказ. И сейчас, должно быть, очень занят. Приказ подписан особым уполномоченным короля в графстве Кент. У меня, разумеется, есть копия. Вот, посмотрите.

Я взяла бумагу. И вот что там было написано: «Если враги его величества попытаются захватить вверенную вам территорию, то ее население должно быть к этому готово. А посему каждому констеблю предписывается немедленно составить списки всех без исключения мужчин в возрасте от шестнадцати и до шестидесяти лет с указанием имеющихся в их распоряжении доспехов и оружия. Необходимо также произвести общий смотр вышеупомянутых лиц и отобрать наиболее боеспособных, оставив небольшое количество для защиты своего города, буде возникнет таковая необходимость».

— Король Генрих знает свою роль в этой большой игре, — сказал Жаккард.

— В игре? — переспросила я.

— Война — это излюбленная игра королей, которая ведется ради присоединения новых земель и упрочения собственной славы.

С тяжелым сердцем я вернула ему бумагу:

— Значит, в возрасте от шестнадцати и до шестидесяти…

Я представила себе всех этих мужчин: подмастерьев и дородных лавочников, фермеров и рыбаков; юношей, которых видела беззаботно смеющимися на улице, молодых отцов гордящихся своими детьми, и даже стариков, у которых уже есть внуки. А среди них Эдмунда. И Джеффри тоже.

— Если начнется иноземное вторжение, прольется кровь, много крови по всей стране, — сказал Жаккард. — Мы и так уже потеряли достаточно времени. — Он слегка потрепал меня по руке. — Пора и за дело. Когда все будет готово, сопровождать вас буду я. И еще одно, последнее.

— Да? — устало спросила я.

— Сразу после того, как Франциск отозвал французского посла, император отозвал и Шапуи. Такова прелюдия к формальному объявлению войны. Король Генрих хочет удержать Шапуи при английском дворе; он выразил протест. Но к концу июня наш посланник, возможно, уже покинет это островное государство.

Господин Ролин еще раз улыбнулся и повел меня от гобеленов прочь.