Чаша и крест - Нэнси Бильо (2013)

— Если это случится, не тревожьтесь: я остаюсь здесь, буду рядом с вами. Я получил указания непосредственно от самого императора Карла. И они звучат предельно ясно и четко: «Имея дело с Джоанной Стаффорд, проявляйте трезвость и рассудительность».

37

Эдмунд не вернулся ни завтра, ни послезавтра. Накануне свадьбы сестры Агаты я так волновалась, что даже не могла ткать. После встречи с Жаккардом я почти всю ночь провела без сна. Все думала о нашем разговоре, прокручивала его в голове и так и эдак. А тут еще Эдмунд куда-то пропал, я за него сильно беспокоилась. Сестра Винифред, правда, выяснила, что и двое других мужчин, с которыми он отправился в Лондон, еще не вернулись, а один из них прислал жене весточку: дескать, Джона они пока не нашли, а в том месте, где его видели, сумасшедшего не оказалось, так что придется задержаться. Меня мучил страх, мне казалось, что отсутствие Эдмунда каким-то образом связано с пророчествами. Если бы он знал правду, то ни за что не ушел бы. О, как ненавистна была мне эта необходимость хранить от него все в тайне! Как мы начнем совместную жизнь, если у меня имеются от будущего мужа столь опасные секреты? Но с другой стороны, чтобы уберечь Эдмунда от опасности, я должна была держать язык за зубами.

Сестра Винифред похлопала меня по руке:

— Ну что ты так беспокоишься? Ты же знаешь, что моего брата больше заботят больные и страждущие, которым нужна помощь, чем какие-то свадьбы… кроме своей собственной, разумеется.

— Да, конечно, — ответила я и через силу улыбнулась.

На следующий день состоялось бракосочетание сестры Агаты. С самого раннего утра она уже была как на иголках, что, впрочем, совершенно неудивительно. Мы с сестрой Винифред сопровождали невесту в церковь Святой Троицы. Остальные гости, включая бывших монахинь и послушниц Дартфордского монастыря, должны были ждать нас там. Хотя я подозревала, что, наверное, придут не все. Сестра Рейчел, как мне было известно, никак не хотела смириться с замужеством своей бывшей подруги.

Поскольку у сестры Агаты не осталось ни одного родственника мужского пола, обязанности посаженого отца любезно предложил взять на себя некий Эллис Хэнкок. Этот процветающий судостроитель совсем недавно поселился в Дартфорде и очень подружился с господином Гуинном. Он же предложил после венчания отправиться к нему домой и там отпраздновать свадьбу.

Я и сестра Винифред возложили на голову сестры Агаты венок невесты. Мы сплели его из маргариток, нарциссов и примул, которые нарвали в то росистое утро в лугах к югу от города. Она надела свое лучшее платье, из синей парчи с золотистыми оборками.

— Какая вы красивая, — прошептала я.

Она благодарно обняла меня, и мы повели сестру Агату вниз по лестнице. Когда я открыла дверь, часы пробили одиннадцать.

У дома нас уже поджидал господин Хэнкок. За его спиной стояла толпа нарядных жителей Дартфорда. Пока мы шли к церкви Святой Троицы, а это было совсем рядом, кругом раздавались добрые пожелания. Еще с Рождества отношение горожан к бывшим монашкам и монахам переменилось в лучшую сторону. Казалось бы, я должна была этому только радоваться, но меня почему-то не покидала грусть.

Шагая рядом с сестрой Агатой, я заметила и семейство Бруков: вон тот долговязый парнишка с прыщами на подбородке и хмурым взглядом наверняка и есть Тимоти. А вон там, рядом с Грегори, стоит Жаккард; он улыбается и хлопает в ладоши вместе с остальными горожанами. У самой церкви рука об руку ждут Джеффри Сковилл и сестра Беатриса. Мы с Джеффри привычно избегали смотреть в глаза друг другу. Нынче утром я, наверное, увижу всех своих дартфордских знакомых. Только Эдмунда Соммервиля здесь нет — человека, которого я люблю и которому безоговорочно доверяю. Увы, он не смог вернуться вовремя.