Чаша и крест - Нэнси Бильо (2013)

— Просил, конечно, но… — Я замолчала, пытаясь найти оправдание, и вдруг выпалила: — Мало ли что он сказал! Да кто он мне, в конце концов? Не муж и не отец, не брат и не сват! Друг, это правда, и я ценю его дружбу, но, хоть убей, не понимаю, чего он боится!

Сестра Беатриса усмехнулась. И я сразу поняла, насколько глупо прозвучал мой вызов. Ну к чему, спрашивается, было демонстративно игнорировать просьбу брата Эдмунда?! Не так-то просто объяснить, что именно нас с ним связывало. Ну, во-первых, конечно, узы, выкованные в ходе совместной отчаянной борьбы за спасение монастыря. Но было тут и другое. Как-то раз, когда мы с братом отправились в городок Эймсбери, нам пришлось провести ночь в одной комнате. Оказавшись с ним наедине, я сразу ощутила некую напряженность: какая-то неведомая сила так и потянула нас друг к другу. И, дабы не впасть в грех, брат Эдмунд тогда посреди ночи ушел на улицу, а мне приснился соблазнительный сон, который до сих пор тревожит меня. О той ночи мы с ним, конечно, ни разу не говорили.

— Пойдемте вместе, — сказала я сестре Беатрисе. — Дождь перестал. Да и все равно надо прогуляться с Артуром.

Строительная контора располагалась в конце Хай-стрит, там, где главная улица нашего городка переходила в широкую дорогу, ведущую из Лондона дальше, к побережью графства Кент. Шли мы довольно долго, то и дело останавливаясь, чтобы Артур побегал по лужам. Пусть уж он как следует набегается и успокоится к тому моменту, когда мы явимся в строительную контору, рассудила я. Я изо всех сил старалась не обращать внимания на горожан, при виде нас неодобрительно покачивавших головами: «Ну как можно позволять детям такие вольности?»

Мы прошли всю улицу до конца, и я постучала в новенькую, сверкавшую свежим лаком дверь. Строительная контора появилась здесь всего полгода назад. В ней совершались все важные сделки и покупки самого разного рода, но главной целью создания этого учреждения было содействие самому крупному за последнее столетие предприятию в нашем городе: на каменном фундаменте разрушенного Дартфордского монастыря предполагалось возвести дворец для короля Генриха VIII.

Дверь распахнулась, и я сразу поняла, почему сестра Винифред не захотела идти со мной. В дверях нас встретил Грегори, когда-то служивший привратником в монастыре, а теперь работавший в строительной конторе писарем. Грегори пригласил нас войти.

— Не помню, кажется, мы сегодня уже виделись, — угрюмо пробормотал он себе под нос.

В отличие от остальных сестер, я не осуждала Грегори за то, что он поступил на службу к людям, которые фактически разрушили нашу обитель. Пособия бывшему привратнику не полагалось, так что ему приходилось заботиться о себе самому.

Да и вообще, работу в Дартфорде можно было найти, лишь так или иначе связанную со строительством нового королевского дворца. Имущество распущенных монастырей Генрих VIII обычно дарил своим верным сторонникам, но наш монастырь решил оставить себе. Однако, увы, сохранить ничего не смог. Десятки рабочих, как муравьи, все лето кишели вокруг этой его новой собственности, растаскивая и уничтожая все, что от нее осталось.

— Да, — ответила я, — мы сегодня уже виделись. Но сейчас я пришла, чтобы забрать свой станок.

Грегори велел младшему клерку:

— Позовите Жаккарда.

Я похолодела. Меньше всего мне хотелось видеть человека по имени Жаккард Ролин, приехавшего к нам из Нидерландов, чтобы заниматься согласованием проекта королевской резиденции и поставками материалов. Генрих VIII отдавал явное предпочтение французскому и фламандскому стилям отделки интерьера, а Жаккард знал, где можно раздобыть самые современные разработки изразцов, мебели, оконных рам и, разумеется, гобеленов. К моему предприятию Жаккард проявлял настойчивый интерес. Признаться, сначала мне даже нравилось обсуждать с ним различные нюансы. Но друзьями мы так и не стали: мне шепнули, что господин Ролин — истовый протестант, последователь учения Лютера.