Чаша и крест - Нэнси Бильо (2013)

Когда обещанные три месяца прошли, пророчество сестры Элизабет Бартон было объявлено лживым, и Генрих принял против нее свои меры. Ее, а также всех ее сторонников арестовали по обвинению в государственной измене. Элизабет поместили в камеру лондонского Тауэра и подвергали многочисленным допросам с пристрастием, пока она не подписала документ, в котором отрекалась от своих предсказаний. Весной 1534 года сестра Элизабет вместе со своими сообщниками была казнена в Тайберне.[8] Низкое происхождение исключило для нее возможность закончить жизнь в Тауэре.

Весть о гибели Элизабет Бартон сильно меня опечалила, но одновременно, к стыду своему, я почувствовала, будто у меня гора с плеч свалилась. Эта странная женщина публично отреклась от своих пророчеств, заявив, что во всем виноваты постоянно окружавшие ее подстрекатели, которые и внушали ей всякие подобные идеи. Некоторые считали, что сестра Элизабет была орудием в руках партии, выступавшей против развода короля; другие утверждали, что она была если и не совсем сумасшедшая, то, во всяком случае, страдала какой-то таинственной неизлечимой болезнью — отсюда и эти нелепые пророчества. Впрочем, какова бы ни была истинная причина, для меня это значило одно: все, что сестра Элизабет наговорила в тот памятный день, неправда. Я вовсе не являюсь избранницей каких-то высших сил, предназначивших меня для исполнения некоей ужасной задачи. Вскоре моя матушка скончалась, я заняла ее место рядом с Екатериной Арагонской, а потом ушла в Дартфордский монастырь и уже не думала о том, что в будущем якобы должна сыграть важную роль в судьбах государства. Когда епископ Гардинер вынудил меня принять участие в своих интригах, я не усмотрела здесь никакой связи с сестрой Элизабет. И все события, сопровождавшие поиски венца Этельстана, казалось, не имели никакого отношения к казненной монахине из монастыря Святого Гроба Господня.

Тем не менее я всегда старалась избегать астрологов, предсказателей, мистиков и колдунов, то есть всех тех, кто способен разродиться каким-нибудь пророчеством. Сестра Элизабет говорила, что за ней явятся еще два провидца. И я не могла забыть это ее заявление, как ни старалась.

Слово «некромантия» я впервые услышала, когда была еще совсем маленькой. Однажды моему отцу стало известно, что двое наших слуг встречались с деревенским колдуном, который носил в мешке отрезанную человеческую голову: всего лишь за шиллинг она отвечала на любые вопросы. Надо было только поместить эту голову перед магическим зеркалом.

— Черт возьми, — строго заявил отец слугам, — да наверняка этот ваш колдун — обманщик и шарлатан. А если даже и нет, его делишки — чистой воды бесовщина. И тот, кто вожжается с человеком, который использует плоть мертвых, рискует погубить свою душу и попасть прямиком в ад. Это богопротивное занятие называется некромантией.

В трудных ситуациях, не зная, как поступить, я всегда вспоминала своего дорогого батюшку: интересно, что бы он сказал по этому поводу? В его словах всегда была бездна здравого смысла. И сейчас я твердо решила избавиться от своих страхов, прогнать мысли о странных видениях. А для этого надо было снова пойти в большую залу и убедиться, что там нет ровным счетом ничего зловещего и загадочного.

Сегодня зала была освещена лучше, чем в прошлый раз. Сквозь длинные эркерные окна, выходящие во двор «Алой розы», струился яркий солнечный свет. Пустое помещение было поистине огромно, длина его раза в три превышала ширину. В самом конце, высоко вверху, виднелась каменная балюстрада, очевидно предназначенная для музыкантов.

Ноги мои, обутые в бархатные туфельки, бесшумно двигались по полу и несли меня туда, где две недели назад я слышала таинственные звуки и голоса.