Чаша и крест - Нэнси Бильо (2013)

— Гертруда, — твердо сказала я. — Мне все равно, что вы сделаете со мной. Можете рассказать обо мне своему мужу, да хоть всему свету. Говорите, что вам угодно, — меня уже это не волнует. Я сыта по горло вашими байками и не стану, подобно Болейнам, вступать в сделку с дьяволом. Ни за что не стану!

— Она должна прийти сюда по доброй воле, — проговорила Агарь. — Вам ведь это объясняли, миледи, и не раз.

Гертруда яростно замотала головой:

— Джоанна, нет, нет, нет! Прошу вас! — Она вцепилась мне в плечо. — Я понимаю: вы ненавидите меня… Я столько времени обманывала вас. Но лишь потому, что не могла иначе. Джоанна, умоляю вас, пойдемте! Здесь с вами не случится ничего дурного, вам не причинят никакого вреда. Посмотрите на меня: я тоже, как и вы, христианка. И тоже, как и вы, исповедую истинную веру.

— Да, я исповедую истинную веру! И не говорите мне, будто Богу угодно, чтобы я служила злу! — возмущенно крикнула я. — Этому не бывать!

Глаза маркизы наполнились слезами.

— Джоанна, нам надо найти средства одержать победу над королем. Я понимаю, вы боитесь, но вы для нас и нашего дела — последняя надежда. Подумайте о моем сыне, о моем муже.

Слезы ручьями текли по щекам Гертруды, видно было, что она искренне страдает.

— Это единственный выход… единственный выход. Надо свершить это благое дело, ну как вы не понимаете? Мы спасем души многих людей! Так неужели вы не можете ради великой цели всего лишь преодолеть свой страх?

Хватка Гертруды ослабла. Она неуверенно шагнула вперед и уткнулась лицом мне в плечо.

— Умоляю, — стонала она. — Умоляю вас, Джоанна…

Я постаралась высвободиться из рук Гертруды.

— Хорошо, я пойду с вами в эту комнату, но только при одном условии.

На лице ее выразилось громадное облегчение.

— Говорите, Джоанна.

— После званого обеда в честь барона Монтегю Генри собирался забрать вас, Эдварда и всех домочадцев и отправиться в свое поместье на западе Англии. Поклянитесь мне именем Господа нашего, что сразу же после четвертого ноября покинете Лондон и больше никогда не будете плести интриги и подвергать опасности жизнь своих близких.

— Но как же?.. Я должна бороться… Ведь за этим я и привела вас сюда, — промямлила Гертруда. — Поскольку должна узнать, что делать дальше…

— Что бы мы сегодня ни услышали, вы впредь не станете предпринимать никаких действий, — твердо заявила я. — Если не согласны, я не сдвинусь с этого места.

Меньше секунды понадобилось Гертруде, чтобы принять решение.

— Я согласна, — покорно сказала она.

Я взяла висевшее у меня на шее распятие и потребовала:

— Поклянитесь.

Гертруда наклонилась и прижала к распятию губы.

— Теперь я готова, — объявила я, повернувшись к Агари. — Я иду de libero arbitrio. — И снова посмотрела на Гертруду, желая убедиться в том, что она все поняла. Пусть знает, что мне прекрасно известно и про ее интриги, и про письма, которые она прячет в шкатулке. Я вовсе не так глупа, как Гертруда думает, несмотря на то что ей удалось затащить меня в это мрачное подземелье, где творятся дьявольские вещи.

Агарь провела нас через арочный проход.

«Ничего, — утешала я себя, — ведь есть еще и третий провидец. И независимо от того, что случится здесь сегодня ночью, мне ничего не нужно будет предпринимать до тех пор, пока я не услышу его пророчество. Ведь именно так сказала сестра Элизабет Бартон. А уж я сделаю все, чтобы избежать встречи с ним, будьте уверены».

Усыпальница оказалась приблизительно футов двадцать в длину и десять в ширину. Похоже, за ней никто не ухаживал. Стены были влажные и облупленные. На полу валялись обломки колонны. Статуя возле двери была опрокинута, и, видимо, уже давно: от нее осталась только пара стройных женских ножек, закрепленных на мраморном основании. В углу горела одна-единственная свеча.