Лорд Хорнблауэр - Сесил Форестер (1946)

Когда наступил рассвет, или вернее, когда ночь почти не различимо для глаза сменилась тусклым светом дня, был густой туман, как того и следовало ожидать в такое время года в таком месте. «Порта Коэльи» была едва различима: темный сгусток в пелене тумана. Окликнув ее во всю силу легких, Хорнблауэр получил слабый ответ, что по корме у нее виден «Нонсач», а несколько секунд спустя поступила дополнительная информация, что «Камилла» находится в пределах видимости с «Нонсача». Таким образом, его эскадра была в сборе, оставалось только ждать, и размышлять, уже в сотый раз, каким образом босым матросам, под ногами которых плескалась ледяная вода, удается исполнять свою каждодневную работу — драить палубу. Они, тем не менее, смеялись и веселились по мере ее выполнения: британские матросы сделаны из прочного материала. Вероятно, на нижней палубе почуяли, что концентрация сил обещает наступление новых событий, и там нашли эту перспективу обнадеживающей. Хорнблауэр знал, что отчасти это происходит в силу того, что они заранее уверены в успехе неизвестного предприятия. Должно быть, удивительно приятно положиться на кого-то и не иметь более никаких сомнений. Хорнблауэр смотрел на занятых работой людей и одновременно жалел их и завидовал им.

Сам он находился в состоянии лихорадочного возбуждения, без конца прокручивая в голове все приготовления, которые они произвели вместе с Лебреном, прежде чем последний отправился на берег. Они были простыми, простыми до абсурда, как казалось ему теперь. Весь замысел казался слишком примитивным, чтобы поколебать империю, повелевающую Европой. Но заговор и должен быть простым — чем сложнее механизм, тем больше вероятность его поломки. Именно в этом заключался один из доводов, когда он настоял, чтобы эта часть предприятия проводилась при свете дня. Он опасался недоразумений, которые вполне вероятны, если оказаться с маленькой армией в темноте в незнакомом городе. Днем шансы на успех удваивались, хотя в тоже время это как минимум вдвое увеличит потери в случае неудачи.

Хорнблауэр посмотрел на часы — последние десять минут он старался подавить в себе это желание.

— Мистер Кроули, — сказал он, обращаясь к помощнику штурмана, который здесь, на «Флейме», исполнял обязанности его первого помощника, — командуйте «все по местам» и приготовьте бриг к бою.

Ветер, как и ожидал Хорнблауэр, представлял собой лишь легкое дуновение с востока. Вход в Гавр будет нелегким делом, и он порадовался, что ему предстоит вести маленький и юркий «Флейм», и смотреть со стороны на передвижения неуклюжего старины «Нонсача».

— Корабль к бою готов, сэр, — доложил Кроули.

— Отлично.

Хорнблауэр взглянул на часы: прежде чем они смогут двинуться, должны пройти еще добрых четверть часа. Оклик с «Порта Коэльи» принес весть, что все суда готовы к бою, и он улыбнулся про себя. Фримен, Буш и Ховард также, как и он, оказались не в состоянии выжидать.

— Помните, мистер Кроули, — сказал он, — если меня убьют, когда мы войдем, «Флейм» должен расположиться вдоль мола. Капитана Буша необходимо будет срочно поставить в известность, но «Флейм» должен продолжать выполнение задачи.

— Есть сэр, — ответил Кроули, — я не забуду.

Проклятье, ему не стоило относиться к этому с таким дьявольским безразличием. Из тона Кроули можно было сделать вывод, что смерть Хорнблауэра — дело практически решенное. Хорнблауэр отвернулся от него и стремительно пошел вдоль по палубе, чтобы прогнать сковывавший холод. Он посмотрел на матросов, стоящих на боевых постах.

Веселее, ребята, — приказал он. — Покажите, как вы умеете прыгать.

Какой смысл был идти в бой с людьми, окоченевшими до бесчувствия. Моряки, стоящие у пушек и снастей начали подпрыгивать на месте.

— Прыгайте, ребята, прыгайте!

Хорнблауэр нелепо прыгал, чтобы показать им пример, ему нужно было, чтобы они согрелись. При прыжках он хлопал руками по бокам, эполеты на парадном мундире давили своей тяжестью на его плечи.