Лорд Хорнблауэр - Сесил Форестер (1946)

— Не говорите мне, — сказал Хорнблауэр с тонко рассчитанной иронией, — что Его королевское высочество окажет физическое сопротивление моему приказу подняться на борт корабля. Джентльмены, вам приходилось когда-нибудь видеть, как ведут дезертиров? Заламывают руки за спину и толкают вперед — самый неудобный и неприличный способ передвижения. А также болезненный, насколько мне известно.

— Но это письмо, — произнес конюший, — скомпрометирует Его королевское высочество в глазах всего мира. Это будет серьезнейший удар по интересам королевской семьи. Оно может поставить под сомнение наследование престола.

— Именно поэтому я и пригласил вас послушать, как я диктую его.

— Вы никогда не отправите его, — заявил конюший, в глазах которого при виде решимости Хорнблауэра, промелькнула тень сомнения.

— Хочу заверить вас, джентльмены, что я и могу, и хочу сделать это.

Их взгляды встретились, и сомнения конюшего исчезли. Хорнблауэр одержал верх.

— Может быть, — начал конюший, прокашлявшись и обведя взором коллег в поисках поддержки, — произошло некое недоразумение. Если Его королевское высочество отклонил какие-то просьбы Вашего превосходительства, в чем, как я понимаю, все дело, осмелюсь предположить, что это случилось из-за того, что Его королевскому высочеству не было известно, какое важное значение придает Ваше превосходительство этому вопросу. Если Ваше превосходительство даст нам возможность представить Его королевскому высочеству все более детально, то …

Хорнблауэр бросил взгляд на Ховарда, который тотчас ухватил намек.

— Да, сэр, — сказал он. — Уверен, что Его королевское высочество все поймет.

Доббс поднял голову и промычал что-то в знак согласия. Тем не менее, потребовалось еще несколько минут для того, чтобы Хорнблауэр позволил убедить себя не претворять немедленно в жизнь свое решение. Лишь с большой неохотой он уступил настояниям своего штаба и свиты герцога. После того, как конюший повел своих коллег на встречу с герцогом, Хорнблауэр откинулся назад, ощущая, как показная расслабленность уступает место настоящей. В результате пережитого волнения и радости дипломатической победы его бросало то в жар, то в холод.

— Его королевское высочество будет благоразумным, — сказал Доббс.

— Без сомнения, — резонно согласился Ховард.

Хорнблауэр подумал о двадцати моряках, закованных в цепи в трюме «Нонсача» и ожидающих завтра повешения.

— Мне пришла в голову одна идея, сэр, — сказал Ховард. — Можно вступить в переговоры с французами. Послать парламентера — верхового офицера и белым флагом и трубачом. Он передаст генералу Кио ваше письмо с просьбой сообщить новости о капитане Буше. Если Кио что-нибудь известно, думаю, он будет достаточно благороден, чтобы сообщить вам, сэр.

Буш! В волнениях последнего часа Хорнблауэр совершенно забыл о Буше. Его радостное возбуждение стало неумолимо таять — так зерно утекает из разорванного мешка. На него снова навалилась депрессия. Остальные заметили произошедшую в нем перемену. О том, какую привязанность успел он вызвать у них за короткое время совместной службы, лучше всего свидетельствовало то, что им легче было перенести его сдвинутые в ярости брови, чем видеть своего коммодора совершенно несчастным.

Глава 14