Лорд Хорнблауэр - Сесил Форестер (1946)

— Монсеньер хочет знать, — сказал он, — слишком ли вы заняты на палубе. Его высочество приготовил тост, и хотел бы, чтобы вы к нему присоединились.

— Я сейчас буду, — ответил Хорнблауэр.

Бросив последний взгляд на Кодебек, исчезающий за поворотом, он поспешил вниз. Просторная временная каюта освещалась полосами солнечного света, падавшего сквозь открытые порты. Герцог заметил приход Хорнблауэра и встал, согнувшись под низким палубным бимсом.

— За Его королевское высочество принца-регента! — провозгласил он, поднимая бокал. Все выпили и повернулись к Хорнблауэру в ожидании соответствующего ответа.

— За Его наихристианнейшее величество! — сказал Хорнблауэр, и когда церемония была окончена, снова поднял бокал.

— За регента его наихристианнейшего величества в Нормандии, его королевское высочество монсеньера герцога Ангулемского!

Тост был выпит под гул одобрения. Было что-то драматическое и горестное в том, как они сидели здесь, поднимая тосты, в то время как снаружи Империя обращалась в руины. «Порта Коэльи» шла так круто к ветру, как только могла выдержать — об этом Хорнблауэр судил по поведению судна под его ногами и шуму рассекаемой воды. Фримену трудновато будет пройти следующий поворот: прежде, чем спуститься вниз, коммодор обратил внимание, что изгиб реки еще круче поворачивал к ветру. Хорнблауэр слышал, как Фримен на палубе отдал очередной приказ. Его снедало беспокойство. Находиться здесь, внизу, было все равно что нянчиться с младенцами в яслях, играя в игрушки, пока взрослые на верху управляют миром. Он снова поклонился, прося извинить его, и выскользнул на палубу.

Его предположения подтвердились: «Порта Коэльи» шла так круто к ветру, как только могла, может быть даже еще круче. Паруса ее полоскали, движения замедлились, а поворот реки, который должен был принести облегчение, находился в доброй миле впереди по курсу. Фримен посмотрел на хлопающие паруса и покачал головой.

— Вам следует лечь на другой галс, мистер Фримен, — сказал Хорнблауэр. Ложиться на другой галс в таком узком канале было затеей крайне опасной, даже при попутном приливе.

— Есть, сэр, — отозвался Фримен.

Он постоял пару секунд, оценивая расстояния; матросы на реях, без сомнения понимающие всю сложность предстоящих маневров, ждали, готовясь к серии приказов, которые должны будут последовать. Наполнив паруса, они на мгновение снова приобрели достаточную скорость, но опасно приблизились к подветренному берегу. Затем реи были перебрасоплены, а руль переложен, и «Порта Коэльи» несколько ярдов двигалась прямо против ветра, почти совершенно утратив за эти мгновения остатки инерции. Затем паруса снова перебрасопили, руль переложили немного под ветер, и бриг снова стал набирать ход, идя по-прежнему круто к ветру, но достаточно далеко от кромки берега.

— Прекрасно сделано, — заявил Хорнблауэр. Он хотел было добавить к сказанному совет не доводить до такого состояния в следующий раз, но заметив, что Фримен занят оценкой расстояний, и счел это излишним. Теперь Фримен не стал ждать, пока бриг потеряет ход. Как только паруса захлопали, он обстенил их, переложил руль, и на этот раз с подветренной стороны у него оказалась вся ширина реки. Посмотрев назад, Хорнблауэр увидел, что «Флейм» во всем следует примеру консорта. Подветренный берег приближался прямо на глазах — очевидно, в ближайшее время маневр нужно будет повторить, и Хорнблауэр с облегчением заметил, что расстояние до поворота реки значительно сократилось. Именно в эту секунду из комингса появилась голова герцога, который вскарабкался наверх по маленькой лесенке, и весь двор снова высыпал на палубу. Фримен с отчаянием взглянул на Хорнблауэра, который принял нужное решение. Остановив ближайшего придворного — им оказался конюший — взглядом, заставившим застыть готовую сорваться с губ последнего остроту, адресованную стоявшей рядом даме, он решительно заявил:

— В данный момент пребывание герцога и его свиты на палубе неуместно.