Лорд Хорнблауэр - Сесил Форестер (1946)

Когда они высадились на пристани, все было, как обещано: собрание знати, кареты и лошади, белые флаги на улицах. А еще — апатичная толпа, оцепеневшая от страха. Тем не менее, Руан хранил спокойствие во время их пребывания, прием хотя бы производил впечатление радостного, так что Хорнблауэр и Барбара отправились спать совершенно измученные.

Когда стук в дверь проник, наконец, в сознание Хорнблауэра, он оторвал голову от подушки.

— Войдите! — закричал он. Барбара, лежавшая рядом, беспокойно заворочалась, когда Хорнблауэр, все еще полусонный, встал и отдернул полог.

Это был Доббс, в тапочках и ночной рубашке, с взъерошенными волосами. В одной руке он держал свечу, а в другой — письмо.

— Все кончено, — заявил он. — Бони отрекся! Блюхер в Париже!

Вот и свершилось. Победа, конец двадцатилетней войны. Хорнблауэр сел и уставился на пламя свечи.

— Нужно сообщить герцогу, — сказал он. Коммодор старался собраться с мыслями. — Король все еще в Англии? Какие документы сообщают об этом?

Когда он поднялся, все еще в ночной сорочке, Барбара села в кровати. Волосы ее были в беспорядке.

— Хорошо, Доббс, — сказал Хорнблауэр. — Я буду через пять минут. Пошлите кого-нибудь разбудить герцога и предупредить, что я зайду к нему.

Едва Доббс вышел, он бросился за брюками, и, балансируя на одной ноге, встретился с сонным взглядом Барбары.

— Это мир, — пояснил он. — Войны больше нет.

Даже будучи поднятым на такой манер, Хорнблауэр одевался, впрочем, как всегда, очень быстро. Прежде, чем Барбара успела ответить, он уже заправил в брюки ночную рубашку — длинные полы из плотного материала создавали теперь в поясе неудобную полноту.

— Мы знали, что это произойдет, — проворчала Барбара. В свете последних событий ей пришлось поспать слишком мало.

— В любом случае, герцог должен быть поставлен в известность незамедлительно, — сказал Хорнблауэр, всовывая ноги в туфли. — Думаю, что на рассвете мы отправимся в Париж.

— На рассвете? А сколько сейчас времени?

— Шесть склянок. Извини — три часа.

— О! — произнесла Барбара, снова откидываясь на подушку.

Хорнблауэр надел мундир и задержался, чтобы поцеловать ее, но ответный поцелуй получился лишь формальным.

Герцог заставил его ждать пятнадцать минут в приемной бывшей резиденции префекта, где теперь разместился сам. Новости он выслушал в окружении своего совета, и под маской королевского стоицизма нельзя было разглядеть ни одной эмоции.

— Что с узурпатором? — таков был первый вопрос, который он задал, выслушав Хорнблауэра.

— Его будущее отчасти решено, Ваше королевское высочество. Ему был обещан трон какого-нибудь маленького государства, — сказал Хорнблауэр. Произнесенная им фраза показалась ему абсурдной.

— А Его величество, мой дядя?

— В донесении ничего не сказано, Ваше королевское высочество. Без сомнения, Его величество теперь покинет Англию. Возможно, сейчас он уже в пути.

— Мы должны быть в Тюильри, чтобы принять его.

Глава 16

Хорнблауэр сидел в гостиной отеля «Мерис» в Париже, перечитывая пришедшее вчера письмо, начертанное на хрустящем пергаменте. Человек, неравнодушный к подобного рода вещам, обозначил бы как содержание письма, так и употребляемые в нем выражения как благодарность.