Мальдивская загадка - Тур Хейердал (1986)

Получив свежую пищу для размышлений, мы возвратились на катер и по пути к "Золотому лучу" разминулись с тремя мальчуганами, которые пересекали лагуну, отталкиваясь шестами, на добротном бревенчатом плоту. Бревна неравной длины (самые длинные - посередине) были слегка загнуты впереди, наподобие пальцев руки, обращенной ладонью кверху. Точно такой прием видим на старейшей зарисовке бальсового плота перуанского приморья. Мальдивский плот был сконструирован вполне профессионально, с поперечинами и замысловатыми найтовами; сразу видно, что не сами мальчишки придумали этот способ вязки. Они пристали к берегу рядом с плотом побольше, принадлежавшим одному рыбаку. Нам рассказали, что до недавних пор такие конструкции были широко распространены на Мальдивах. Островитяне по-прежнему предпочитали плоты более глубоко сидящим дхони, когда надо было плыть с тяжелым грузом над рифами и мелями. Строили их из очень легкого дерева; на местном языке они назывались кандо фати. "Кандо" означает "бревно", слово "фати" нам перевели как "лежащие рядом друг с другом".

На другое утро мы покинули Ламу - Ган и вплоть до Гааф - Гана, где собирались раскопать древний холм, уже не встречали столь хорошо сохранившиеся хавитты.

От группы бывших буддийских опорных пунктов в атолле Ламу, среди которых первым был крайний восточный остров Исду, мы продолжали идти на юг через ту же лагуну. На кольцевом рифе выстроились шеренгой другие островки. Мы задержались у Фунаду, где Лутфи надо было обсудить проект новой школы с местными жителями в количестве 800-900 человек. Услышав, что для нас на острове нет ничего интересного, мы заполнили ожидание прогулкой по чистым, тщательно подметенным улицам селения. На стене аккуратного дома резчика по дереву мы увидели объявление на языке дивехи. Абдул перевел:

"Плевать перед домом некрасиво, о чем вас извещает Абду Рахим Али Финихиаге".

Дальше на той же улице помещалась мечеть. Не такая уж древняя, поскольку ее построили около 1500 года, то есть во времена Колумба. Но, войдя внутрь, мы очутились в коридоре, который охватывал кольцом молитвенный дом поменьше и подревнее. Эта святыня в святыне была великолепна. Стены сложены из тщательно пригнанных гладких блоков, обтесанных так старательно, что их можно было принять за плиты белого мрамора. Мало того, что каменщик искусно соединил встык большие и малые угловые камни, посередине некоторых блоков он вырезал отверстие величиной с открытку лишь для того, чтобы заделать его точно пригнанным камнем таких же размеров.

Кто клал эти стены? Мусульманин, унаследовавший мастерство от местных предшественников? Или же это часть буддийского храма, а то и строения рединов, переделанного в первую на Фунаду мечеть? Нам оставалось только гадать. В садовых оградах мы увидели много профилированных камней из кладки домусульманских храмов. Зная, однако, что такие камни разбивают и перевозят с одного острова на другой, мы не могли быть уверены, что эти блоки взяты из местных сооружений.

У южной оконечности атолла Ламу, за которой открывался пролив Полуторного градуса, мы подошли к выходу из лагуны. С запада его окаймлял рединский остров Хитаду, с востока - Гааду. Первую остановку сделали у Гааду. Сопровождавший нас вождь атолла рассказал, что один из жителей этого острова, копая яму под фундамент для дома, нашел два бронзовых будду.

В доме местного вождя нас угостили чаем и омлетом из черепашьих яиц, после чего повели в лес и показали целых три хавитты разной величины. Лишенные облицовки, они пребывали в плачевном состоянии. Кругом валялись тесаные блоки. Один был красиво декорирован символом лотоса; кривые поверхности другого напомнили мне снеговые кирпичи для иглу. Видимо, он входил в кладку купола или куполовидной постройки.