За чертой - Кормак Маккарти (1994)

К концу второй ночи пути вдали, на западе, стороной прошли огни Касас-Грандес, и вскоре крошечный городок растворился позади в пустыне. Потом Билли пересек старую дорогу из Гусма́на{107} и Эль-Сабинала и оказался у реки Рио-де-Касас-Грандес; дальше поехал на север по вьющейся вдоль берега тропе. На исходе ночи, когда не совсем еще рассвело, проехал Пуэбло-де-Корралитос, полуразрушенное и почти обезлюдевшее селение. Стены домов там выстроены с бойницами, чтобы обороняться от исчезнувших апачей. Кругом голые, вулканического вида терриконы. Пересек железнодорожные пути, еще час двигался на север, и тут в серых рассветных сумерках от ближней рощи отделились четверо всадников, одним броском преодолели расстояние до дороги и остановили коней перед ним.

Он натянул поводья. Всадники были неподвижны, молчали. Их темные кони поднимали морды, словно пытаясь что-то вынюхать о нем из воздуха. За деревьями ярко блестела выгнутая, как нож, полоса реки. Он внимательно вглядывался в незнакомцев. Кони под ними вроде бы стояли неподвижно, но казалось, будто они приближаются. Стояли по обеим сторонам дороги: двое с одной стороны, двое с другой.

— ¿Qué tiene allá?[851] — спросили его.

— Los huesos de mi hermano.[852]

Никто не двигался, все молчали. Один из всадников от группы отделился, поехал вперед. Приближаясь, одновременно пересек дорогу с одной обочины на другую, потом в обратном направлении. В седле сидит прямой, горделивый. Будто на каких-то мерзких соревнованиях по выездке. Подъехав чуть ли не вплотную, уже рукой подать, остановил коня и подался вперед, опираясь сложенными крест-накрест ладонями на cabeza de silla.[853]

— ¿Huesos?[854] — повторил он.

— Sí.

Заря нового дня была у него сзади, от этого вместо лица видна была лишь тень от шляпы. Его приятели маячили в отдалении еще более темными силуэтами. Незнакомец выпрямился в седле и, оглянувшись, бросил на них взгляд. Потом опять обратился к Билли.

— Abralo,[855] — сказал он.

— No.

— ¿No?

Помолчали. Под шляпой незнакомца мелькнула белая вспышка, словно он улыбнулся. На самом деле он перехватил зубами поводья. Следующей вспышкой был нож, выхваченный им откуда-то из-под одежды; лезвие блеснуло в повороте, как рыба в глубине реки. Пригнувшись к холке, Билли скользнул вдоль дальнего от бандита конского бока вниз. Bandolero[856] выхватил у него чум-бур вьючной лошади, но та, присев на задние ноги, заартачилась, и он, послав коня шенкелем вперед, попытался ножом перерезать стропы, крепящие груз, но вьючная лошадь, всячески уклоняясь, так и плясала на конце чумбура. В рядах его приятелей раздались смешки, мужик ругнулся, подтащил к себе вьючную лошадь и, намотав чумбур на рожок седла, все-таки дотянулся и перерезал стропы, свалив брезентовый сверток с останками наземь.

Билли в это время пытался расстегнуть клапан седельной сумки, чтобы вытащить револьвер, но Ниньо завертелся, забил копытом и, мотая головой, пошел задом наперед. Бандолеро размотал и сбросил с рожка чумбур и спешился. Вьючная лошадь развернулась и рысью побежала прочь. Склонившись над завернутым в парусину грузом, разбойник одним длинным взмахом ножа распорол сверток по всей длине вместе со стягивающими его веревками и ногой отпихнул покровы в сторону, так что в сером сумеречном свете взгляду открылись жалкие останки Бойда, в чересчур просторном пиджаке и с руками, сложенными на груди, — иссохшими бесплотными руками, кости которых проступали сквозь задубевшую кожу; Бойд лежал мальчишеским лицом вверх, обняв себя руками так, будто он жутко замерз на этом равнодушном рассвете.

— Ах ты, сволочь, — сказал Билли. — Сволочь поганая!

— ¿Es un engaño? — сказал мужчина. — ¿Es un engaño?[857] — И пнул ногой иссохшие останки. Сжимая в руке нож, резко развернулся. — ¿Dónde está el dinero?[858]

— Las alforjas,[859] — крикнул один из всадников.