Коммодор Хорнблауэр - Сесил Форестер (1945)

Очередную проблему, над решением которой размышлял Хорнблауэр, прогуливаясь по шканцам, пока корабль Его Величества «Несравненный» раскачивался, стоя на якоре в Рижском заливе, он предвидел уже давно, однако до сих пор она так и не потеряла своей актуальности. Наступала зима; по ночам уже стояли морозы, каких он еще не знал раньше, а в последние два дня шел снег. На время он покрыл все вокруг белым ковром, от которого даже сейчас остались лишь узкие белые полоски, уцелевшие на северных откосах дамб. Дни становились короче, а ночи — все длиннее и не слишком соленая вода Рижской бухты порой покрывалась тонким слоем льда. Если британская эскадра задержится еще на некоторое время, то корабли вмерзнут в лед. Эссен заверил его, что еще, по крайней мере, в течении двух недель, они смогут выйти по каналу, пробитому рабочими, которых пришлют по приказу губернатора, однако Хорнблауэр не был в этом уверен. Северный шторм — который мог начаться в любую минуту — просто запрет эскадру в бухте, а мороз в это время окончательно захлопнет ловушку, забив узкий выход из залива между островом Эзель и материком дрейфующим льдом, против которого бессильны не только ломы и пилы, но и порох. Вмерзшая в лед эскадра будет обречена на неподвижность до самой весны и наверняка станет жертвой французов, если падет Рига. Двадцать лет назад голландский флот в Амстердаме был взят гусарами, атаковавшими его прямо по льду. Что за тема для громкого триумфального бюллетеня Бонапарта, если на сей раз британская эскадра, да еще возглавляемая самим знаменитым Хорнблауэром, попадет в руки французам таким же образом! Шагая по палубе, Хорнблауэр развернулся на целый ярд раньше, чем делал это обычно. Благоразумие диктовало немедленное отплытие.

Крепления карронады были изношены. Когда Буш заметит это, кое-кому придется провести достаточно неприятные четверть часа. А все-таки эскадра не может уйти. Когда он упомянул про такую возможность, Эссен встретил это с явным неудовольствием. Если его солдаты увидят, что британские корабли уходят, то подумают, что город брошен на произвол судьбы. Они совсем падут духом. Британский морской офицер, который возглавил решающую атаку под Даугавгривой стал для них легендарной фигурой, превратился в талисман, в символ удачи. Если Хорнблауэр покинет их теперь, то для солдат это станет доказательством, что все пропало, что даже он потерял надежду. Он просто не может уйти. Правда, можно пойти на компромис; можно выслать всю эскадру вперед и оставить только шлюп и канонерские лодки; можно отправить все корабли и остаться самому, но оставление коммодором эскадры противоречит законам военного времени.

Прямо перед Хорнблауэром, как будто нарочно, чтобы нарушить ход его мыслей, вдруг возник какой-то мичман. Черт побери, остаток дня этот идиот проведет на салинге — Господь свидетель, он командует эскадрой уже достаточно долго для того, чтобы до каждого на борту, наконец, дошло, что когда коммодор прогуливается по шканцам, отвлекать его нельзя!

— Какого черта? — рявкнул Хорнблауэр на побледневшего мичмана.

— Ш-ш-шлюпка подходит, сэр, — с трудом выдавил из себя мальчишка, — м-мистер Харст приказал мне доложить вам. Он думает, что в шлюпке губернатор.

— Почему мне не доложили раньше? — недовольно произнес Хорнблауэр, — мистер Харст, вы послали за капитаном Бушем? Вызвать карауд для встречи!