Homefront. Голос свободы - Раймонд Бенсон, Джон Милиус (2010)

Столовку оборудовали в цирковом шатре. За пластмассовыми столиками могло разместиться больше сотни человек. Люди подходили к раздаче, делали заказ, расплачивались фишками и с подносом уходили за столик. Сегодня в меню была овсянка, свежие фрукты, салат из латука, моркови, огурцов и помидоров и овощная лазанья, поджаренная на огне. На десерт – арбуз и галеты с расплавленной зефиркой и шоколадом.

Молодые люди с трудом отыскали свободное местечко.

– Должен признаться, вы молодцы. Просто не верится, какую конфетку вы сумели слепить из дерьма.

Келси улыбнулась.

– В этом плане у меня бабушка была великая мастерица. В юности хиповала, ну ты читал наверняка, что в шестидесятых длинноволосые подростки собирались в коммуны? Она рассказывала, как они жили на ферме, свободный секс, все дела. Тусовалась с музыкантами, курила марихуану. Слушала «Грейтфул Дэд» и «Джефферсон Эйрплейн».

– Офигеть, «Джефферсон Эйрплейн», – засмеялся Бен. – Сто лет о них не слышал. Крутая у тебя бабушка.

– Ага. Умерла в 2003-м. Когда ей было сорок с небольшим, вдруг заболела рассеянным склерозом. В последние годы ей было очень плохо. Грустно было смотреть, как она угасает.

– Сочувствую.

– Ничего, все нормально. Знаешь, шериф Мак – молодец. Он мне нравится. И вообще всем. Он каждого помнит по имени. – Поковыряв в тарелке вилкой, Келси предложила: – Расскажи-ка лучше о своих приключениях.

Уокер покачал головой.

– Жизнь вдоволь на мне потопталась, сегодня не хочется вспоминать. Давай завтра, а?

– Да ты никак меня клеишь! – засмеялась Келси.

– Что ты! Прости, ничего такого не имел в виду. – Смущенный Бен отвернулся. – Как бы если завтра мы встретимся, а я сегодня тебе не надоем, и ты захочешь… в смысле…

Келси со смехом погладила его по свежевыбритой щеке.

– Не переживай, я же прикалываюсь.

В этот миг Уокера поразила ее природная красота. Широкие карие глаза искрились умом и весельем, полные губы выдавали чувственность. Где-то на дюйм выше него, но вдруг ей это не важно? Прикосновение ее пальцев подняло в Бене настоящую бурю.

– Келси, лучше расскажи о себе. Ты из Лас-Вегаса?

– Родилась я, поверишь ли, в Хьюстоне, Техас.

– А где твой техасский акцент?

– Потерялся в дороге. Когда мне было двенадцать, отца уволили с работы, и потом мы часто переезжали с места на место. За шесть лет сменили пятнадцать штатов. В восемнадцать я ушла из дома. Тогда мы жили в Чикаго. Но школу закончила, хоть и замучилась переводиться, и поступила в МТИ.

– МТИ! Господи, ты что, гений? Типа входишь в Менса?

– Снова ты меня клеишь! – ласково фыркнула Келси. Уокер любовался, как у нее от смеха разбегаются лучики в уголках глаз. – Да нет, какой там гений. Нет, я, конечно, училась хорошо и даже получала стипендию. В МТИ по-другому нельзя.

– Какая кафедра? Квантовая физика?

– Ага, сейчас. Электротехника.

– Что, серьезно?

Келси криво усмехнулась.

– Очень помогает в карьере крупье, да?

– Что случилось?

– Жизнь такая случилась. Кризис экономический случился. Взлет цен на нефть случился. Дальше сам знаешь.

– А в Лас-Вегас как попала?

– Меня вроде как взяли на работу, аж на дамбе Гувера. Приехала в Боулдер-сити, собралась было приступать, как бюро мелиорации сократило штат на семьдесят процентов. Новички, понятное дело, первыми пошли под нож. Я осталась на мели. Метнулась в Лас-Вегас, устроилась в «Цезарь Палас». И тут началась самая жесть. Город превращался в клоаку, но я не спешила уезжать. А потом пришли корейцы. Теперь я работаю в Централизованном управлении казино. Мэр предложил людям шизовый план: работать сообща, а вместо денег пользоваться фишками. Попахивает социализмом, но знаешь, у нас получается.

– Я заметил. А ведь ваш пример, если о нем рассказать, мог бы вдохновлять людей по всей Америке.

– Кстати, навыки электротехники по-своему тоже пригодились.

– Это как?