Хроники Империи Ужаса. Нашествие Тьмы - Глен Кук (2006)

Защита Непанты слабела, сворачиваясь, словно листья тюльпана на закате. Ильказар с допотопных времен славился алчностью и злобой. С точки зрения как угодно понимаемой справедливости следовало согласиться, что он заслужил постигшей его судьбы. В случае же Двара все было иначе – город напоминал мелкого третьеразрядного статиста на фоне могущественных соседей, находясь в двойной зависимости от Ива-Сколовды и Прост-Каменца. Единственной его целью было реализовать страстное и всегда обреченное на поражение желание стать хозяином собственной судьбы. Непанта, которая столь радовалась в ту ночь, когда был раздавлен маленький город-государство, беспомощно опустилась на стул, не в силах произнести ни слова.

Старец смотрел на нее. Казалось, еще немного – и она расплачется. Он только что разбередил незаживающую рану в ее душе и в очередной раз понял, почему она так нравится как своему мужу, так и Вартлоккуру. Она была красива, хотя одиночество и страх наложили свой отпечаток. С минуты появления в Фангдреде она отважно противостояла им, высказывая непоколебимую уверенность, что спасение скоро придет, и никогда не сомневаясь, по крайней мере открыто, в том, что муж явится за ней. Теперь, похоже, она начала постепенно понимать, что Насмешник бросил вызов не кому иному, как Вартлоккуру, и у нее появились поводы для опасений. Однако он все равно ею восхищался. Она боялась за мужа, не за себя. Глядя, как Непанта потирает висок, Старец заметил блеснувшие в ее глазах слезы, которые она пыталась скрыть.

Вартлоккур вышел из комнаты. Бесконечное сражение Насмешника с горами утомило его.

Старец сосредоточился на зеркале, не обращая внимания на женщину. Вскоре послышался шорох платья. Подойдя к нему, она взглянула вглубь зеркала.

– Почему ты ведешь себя так грубо? – спросил он.

– Я должна быть ему благодарна за то, что он уничтожил мой дом и убил братьев?

– А потом тащил тебя через горы, словно рабыню, – добавил Старец. – Ты уже об этом говорила. Нет, я вовсе не рассчитываю, что ты будешь счастлива. Но я был бы рад, если бы ты хоть немного подумала. И хотел бы сообщить тебе, что по крайней мере в одном ты не права. Твои братья живы, кроме Люксоса, который, можно сказать, покончил с собой.

– Что? Почему он ничего мне не сказал?

– Возможно, от отчаяния. Он глубоко верит в судьбу.

– В смысле?

– Представь: допустим, ты любила кого-то много веков…

– Любила?

– Любила. Дай мне договорить. Допустим, ты ждала кого-то, кого любишь триста или четыреста лет. Например, пусть это будет твой муж. А когда наконец появляется тот, кто был обещан тебе столь давно, он не приносит ничего, кроме боли. Разве ты не хваталась бы за любую возможность? Не пошла бы даже на небольшую жестокость? Полагаю, он не упоминал о твоих братьях, поскольку хотел, чтобы ты чувствовала себя от него зависимой. Как будто нет больше никого, кто мог бы о тебе позаботиться. Почему ты его отвергла?

– Я замужем. И я счастлива с тем мужем, что у меня есть.

Ответ был необдуманным. Старцу казалось, что замужество для нее – нечто вроде чуда, в которое она до сих пор не могла до конца поверить.

– Он ухаживал за тобой двенадцать лет, прежде чем ты встретила этого Насмешника. Мне хотелось бы знать, почему тогда ты его отвергла.

Она пожала плечами:

– Должна признаться, как поклонник он вел себя безупречно. И он мне нравился – по крайней мере настолько, насколько мне могли нравиться мужчины. Он действительно многое для меня сделал, помог понять себя намного лучше, чем удалось бы самой. И за это я ему благодарна. Но он был очень стар, и его звали Вартлоккуром. Я всегда считала, что он хочет меня использовать, что ему нужна моя Сила.

– То есть если бы он пришел к тебе молодым, под другим именем… что тогда? А что касается Силы – если бы он ее пожелал, кто удержал бы его от того, что он продемонстрировал под Ильказаром? Ты что, вообще не в состоянии логически мыслить?