Интим. Разговоры не только о любви - Януш Вишневский, Збигнев Издебский (2015)

ЯЛВ: Расскажу об одном очень интересном эксперименте, который хорошо иллюстрирует тему нашего разговора. Об эксперименте на мышах-полевках, образующих только моногамные связи. Самцам-полевкам вводили леводоп, L-DOP. Это лекарство, которое применяют в лечении страдающих болезнью Паркинсона, потому что одним из симптомов данного заболевания является исчезновение центров, ответственных за производство дофамина. В клетку к самочкам запустили три вида самцов: успевших образовать пару, но без укола леводопа; успевших образовать пару, но с уколом леводопа, и тех самцов-полевок, у которых еще не было своих партнерш. Полевки-одиночки совокуплялись с доступной самкой и после 24 часов образовывали с ней пару. Те самцы-полевки, которым не делали инъекции, вели себя иначе, верные обычаю прогонять любую не свою самочку, даже если бы у нее была течка. Но те, кто получил укол L-DOPа, то есть после искусственного вызывания у них дофамина, покрывали доступных самок, не обращая внимания на то, есть у тех течка или нет. Заметь, что совокуплялись даже полевки, имеющие партнерш! Это точное воспроизведение ситуации, происшедшей с той женщиной в лифте: она в результате игры своего воображения, привычек или мечтаний неожиданно получила порцию L-DOPа. То есть она произвела дофамин сама в себе и в связи с этим повела себя в точности как полевки из опыта, как наркоман. Иначе этого не объяснишь. Когда L-DOP перестал действовать, полевка-самец послушно возвращался к своей самке и дальше вел себя как верный супруг, отгонял других самцов, отгонял находящихся в течке чужих самочек. И только тогда, когда действовал введенный L-DOP и симулировалось образование дофамина, он вел себя так нестандартно.

ЗИ: Вот и она — женщина в лифте — не думала, что ее порыв может угрожать ее браку, она любила мужа и прежде всего не хотела даже в малой степени осложнять свою жизнь. Она открыла в себе такое, о существовании чего даже не подозревала. Поэтому мы говорим о сексуальности, что это очень сложный предмет, потому что на разных этапах своей жизни, получая новый опыт, мы открываем в себе разные ее моменты.

Глава III. ТЫ МЕНЯ БОЛЬШЕ НЕ ЛЮБИШЬ?!

О привыкании и изменчивой/переменной частоте секса

ЗИ: Любишь, не любишь…

ЯЛВ: Сексуальные контакты влюбленных со временем теряют свою интенсивность, увлеченность не может длиться вечно. Огромное количество выделяемого дофамина толкало людей в объятия друг к другу и в постель. Мы уже знаем об этом из предыдущей главы о тяготах моногамии. Однако со временем выделяется всё меньше химических субстанций, сопровождающих возбуждение, вызываемое общением с человеком.

ЗИ: Постепенно один из партнеров приходит к сакраментальному вопросу: «Ты меня больше не любишь?»

ЯЛВ: Люблю, но немножко… как бы это сказать… по-другому, чтобы не сказать «меньше». Происходит нормальный процесс, который в социологии называется габитуация, что означает привыкание. Ему подвержены и ящерицы, и карликовые шимпанзе бонобо. Хотя обезьянки, наверное, нет, потому что они так часто меняют партнеров, что не успевают привыкнуть. Привыкание свойственно практически всем приматам. И мышкам-полевкам тоже. Количество актов совокупления у верного, моногамного самца-полёвки со временем тоже падает.

ЗИ: Люди уже не тянутся друг к другу так сильно, как на начальном этапе их, скажем так, брака. Исследования Института Кинси подтверждают, что сексуальная привлекательность партнеров друг для друга за первые два года супружества резко падает. Наполовину или даже больше. Примерно как цена автомобиля в течение первых двух лет пользования им, хотя такое сравнение, может, и не самое удачное. Люди пребывают вместе, потому что… И тут широчайшая гамма мотиваций. Не исключая, естественно, любви, интенсивность которой неуклонно падает, и жизнь вместе становится привычкой.