Сад надежды - Хизер Берч (2017)

Уоррен резко отвернулся от окна, за которым по берегу разгуливали чайки.

– Ты серьезно? – Что звучало в тоне? Раздражение? Недоверие? – Ты ведь любишь свою фирму! Когда не скатываешься в депрессию… Вы с Мелиндой начинали с нуля. – Да, конечно, раздражение. – Как тебе могло прийти в голову продать все?

Вы с Мелиндой начинали с нуля. Это еще мягко сказано. Они задумали создать фирму в колледже, где она получала степень по бизнесу, а он осваивал профессию ландшафтного архитектора. Придумали проекты, работали и смеялись, ели холодную пиццу и мечтали, что однажды наступит «тот день». Тщательно вычерчивали на больших листах дом, постройки, патио для будущих клиентов, а еще увитую цветами и пышной листвой беседку, чтобы каждый знал – мечта легко станет реальностью, стоит лишь обратиться в «Рейнольдс лайф-дизайн». У Мелинды была богатая фантазия, и название фирмы придумала она. «Мы не только создадим вам ландшафт. Мы изменим вашу жизнь. Мы – лайф-дизайнеры». Они вместе воплощали проекты в жизнь. Вплоть до малейшей детали, до каждого цветка колокольчика и каждой веточки гипсофилы.

– Я вернусь, когда буду готов. Не раньше. – Было очевидно, что обсуждать с братом продажу бизнеса бесполезно.

– Ты нужен нам на работе, Далт. – А эту тактику Далтон давно научился распознавать. После гибели Мелинды и Кисси всем стало от него что-то нужно. Дочку звали Крисси, но она – в свои три с половиной года – потребовала, чтобы все звали ее Кисси. У нее были такие же светлые волосы, как у Мелинды, и такая же воля к жизни. От папы дочка унаследовала нос с легкой горбинкой и любовь рыться в земле. Кисси копала с Далтоном червей, а потом гонялась с ними за Мелиндой. Мелинда бегала вокруг дома и визжала, но Кисси была неутомима. В воздухе звенел пронзительный детский смех.

Да, после гибели Мелинды и Кисси всем стало от него что-то нужно. Родителям, сотрудникам фирмы, даже брату. На несколько месяцев он с головой ушел в работу, в бизнес, в семью, которая была убита горем. Но однажды просто взял и уехал. Неудивительно, что людей беспокоит его душевное здоровье.

– Вы прекрасно справляетесь без меня.

Уоррен покачал головой. Далтон знал, что он не прочь поспорить, однако за последние месяцы бизнес действительно пошел в гору. Уоррен стоял у руля, и офис работал без помех, цветы продолжали расти, инвентарь не ржавел – как будто год назад жизнь не оборвалась так внезапно и насильственно.

Уоррен сделал большой глоток кофе.

– Вижу, тебя не переубедить.

Далтон промолчал.

Брат прошагал через кухню и взял свой рюкзак.

– Спасибо, что позволил приехать.

– В следующий раз оставайся на несколько дней. Порыбачим…

Уоррен остановился у входной двери и взглянул на брата.

– Ага. Может, работа и меня достанет вконец, и я к тебе переселюсь.

Это был удар по больному месту, и Далтон понял, что Уоррен раскаялся, едва произнеся эти слова.

– Я не требую твоего согласия, братишка. Будешь ты руководить фирмой или нет – решай сам. Никакого нажима. Если хочешь отказаться, я свяжусь с брокером, и он все оформит.

Уоррен сжал зубы, явно не желая высказывать вслух все, что думал.

– Как ты можешь быть таким покорным? Это же дело всей твоей жизни!

Легко, подумал Далтон. Моя жизнь кончена. Нет необходимости возиться с тем, что мертво.

– Поехали. Я подброшу тебя до водного такси.

Часом позже, наскоро перекусив в заведении «Дайвер», где можно было поесть бургеров и морепродуктов и, само собой, купить дайверское снаряжение, Далтон вернулся домой. Надвигался шторм, надо было заскочить к чете Барлоу, тем самым, которые наняли его реконструировать небольшой коттедж за два дома от их особняка у пляжа. Шторм на побережье – это не шутка. Становится темно, ветер воет, как отвергнутый любовник, а волны обрушиваются с такой силой, что человек понимает, как ничтожен он в системе мироздания.