И все, что она забыла, вернулось в бурном, вихрящемся потоке сознания.

– Где мои дети?

– Ваши дети?

– Что он сделал с ними?

– Я не знаю.

Роняя слезы, Бет постаралась засунуть страх в свой зоб, в ту загрубевшую нишу, которую обнаружила после смерти мужа.

Он забрал только меня. Этот зверь не тронул моих детей. Пожалуйста, Господи, не допусти, чтобы это случилось.

* * *

Лежа на боку, лицом к лицу в кромешной тьме, женщины держались за руки. Они даже чувствовали дыхание друг друга – теплое успокаивающее касание воздуха.

Машина снова тронулась с места, и теперь сила инерции бросала их в темноте то туда, то сюда при малейшем изменении направления или скорости. Внизу, под ними, с шорохом, скрипом и визгом проносилось дорожное полотно, и пленницы придвигались ближе и ближе. Карен гладила Бет по волосам и вытирала ее мокрые щеки. Она уже жалела, что не соврала и не сказала, что ее дети целы и невредимы и им ничто не угрожает.

* * *

Через несколько часов машина остановилась, двигатель умолк, дверца со стороны водителя открылась и закрылась.

Карен напряглась, прислушалась.

Шаги удалялись.

Держа Бет за руку, она сосредоточилась на едва слышных звуках за пределами их мрачной тюрьмы: где-то хлопали дверцы, урчали моторы, плакали дети, скрипели колеса тележек.

– Мы на парковке, – прошептала Карен.

Неподалеку хлопнули сразу три дверцы.

– Шэннон, хватит прихорашиваться, ты отлично выглядишь, – произнес мужской голос.

– Не хочет разочаровать Криса, – насмешливо вставил другой.

– Да пошел ты. И ты тоже.

– Помогите! – крикнула Бет и, вырвавшись из объятий Карен, прижалась губами к пенопласту. – Помогите! ПОЖАЛУЙСТА!

– Молчи! – прошипела Карен. – Он убьет нас, если…

– ПОЖАЛУЙСТА! ПОЖАЛУЙСТА! У МЕНЯ ДЕТИ!

Карен обхватила Бет, зажала ладонью рот и оттащила на грязный коврик.

– Все хорошо, милая. Все хорошо. – Бет билась и вырывалась из ее рук. – Все уладится. Но нельзя…

Снаружи опять донеслись голоса:

– Перестань, Шэннон, нет ничего в этом багажнике. Тебе просто показалось. Идем.

– Я слышала звуки. Как будто собака лаяла. Каким же надо быть психопатом, чтобы запирать собаку в багажнике!

– Да ладно. Идем, Крис ждет.

Бет ткнула Карен под ребра, вырвалась и снова закричала. Она кричала и кричала, пока могла, пока не сорвала голос.

А потом, когда сил уже не осталось, в багажнике снова установилась тишина, и Бет слышала только собственное надсадное дыхание и гулкое биение сердца.

Глава 17

Лютер берет тележку из длинной, изгибающейся, как гусеница, вереницы и катит мимо пожилого, в голубом жилете, гритера местного «Уолмарта».

– Ты как, сынок, сегодня?

– Офигительно. – Лютер и впрямь в отличном настроении: «Уолмарт» – его любимый универсам.

Первым делам он направляется в отдел СЛАДОСТИ/ЗАКУСКИ, где бросает в тележку десять пакетиков конфет «Лемонхедс». Потом вскрывает один пакетик и бросает в рот сразу три желтых шарика. В среднем на один день ему требуется два-три пакетика. Конфеты он ест так: высасывает кислый желтый слой и выплевывает белую сердцевину.

Вот откуда гнилые зубы.

Вообще-то пришел он только за конфетами, но потом в голову приходит, что было бы забавно записать на камеру то, что он сделает с Карен. И Лютер сворачивает в отдел ЭЛЕКТРОНИКА. Десятка два выстроившихся у задней стены телевизоров разного размера показывают один и тот же мультик. Невыносимый шум со всех сторон: из громкоговорителей с потолка льется спокойная элеваторная музыка; ближайшая стереосистема выплевывает рэп; какая-то видеоигра разражается пулеметной пальбой и криками жертв.