Царствие Хаоса (сборник) - Сборник (2014)

«Мне всего шестнадцать. Мне еще рано умирать!» — мысленно взывала Дороти. От страха постепенно прояснялось в голове. Думая о смерти, она вспоминала родителей, насильно отправленных в рудокопы и погребенных под горой Рейнир среди четырех сотен мигрантов, которые пытались выжать последние крохи из заброшенного серебряного прииска. У Дороти никого не было, кроме Най-Най и беспутных кузенов, которых она толком не знала. Например, Дарвин Чин Ци — он работал прислугой в отеле «Сорренто». Они с Дороти не виделись целую вечность, с тех пор как она ему отказала. Когда обоим было по десять лет, гадальный автомат и-цзин сообщил, что им суждено вместе пережить грандиозное событие и после связать себя узами брака. Наверное, я забеременею, и мы поженимся, решила тогда Дороти.

Пустившись в бега, она угодила в лапы британских колонизаторов. Та же компания впоследствии продала всю их деревню своему северо-западному филиалу. Новые браки запретили, а размножаться дозволялось только с одной целью — чтобы избежать участия в лотерее слуг, выставив вместо себя потомка.

Довольно предсказаний, решила Дороти, переползая через теплые тела. Подземные толчки слабели, и только оранжевые языки пламени лизали стены.

* * *

У выхода лежали двое еще не остывших охранников и меняла с разбитыми счетами. Кости рассыпались поверх стопок грязных купюр.

Дороти подняла подол платья и, присобрав нижнюю юбку, запихнула в панталоны деньги и пакетик опиума. Затем преодолела еще один задымленный лестничный пролет, отодвинула засов и открыла тяжелую дверь. Здесь дышалось немного легче.

В зале лежал еще один охранник. Распухшее лицо, рот искажен гримасой боли. В кресле застыл мужчина — европеец средних лет в дорогой одежде. Кожа с голубоватым отливом от «противокометных пилюль», популярных среди богачей. По ямочке на подбородке Дороти узнала в нем владельца одного из близлежащих казино. Теперь ямочку заливала кровь, а во лбу зияла круглая рана: судя по всему, мужчина только что застрелился.

Мало кто всерьез воспринимал регулярные предостережения Королевской гидрографической службы. Зато повсюду гремели бесконечные торжества, посвященные комете. Для богатых наука была чем-то вроде и-цзин для бедных — и те и другие верили только в благоприятные прогнозы. А остальные бездействовали от страха.

Наконец Дороти пробралась к выходу. Сводчатый дверной проем был завален телами: полуодетые мужчины в шелковых халатах и женщины в облегающих платьях из серебристой парчи, расшитых нефритом. Да и те, кому удалось выскочить наружу, далеко не ушли. Она переступала через распухшие тела, разбросанные в беспорядке, словно сухие листья. Прохладный ветерок пахнул миндалем, хлороформом и водорослями. Дороти прикрыла шарфом нос и рот.

Пошатываясь, она добрела до Саут-Джексон. Улица напоминала зловещую скульптурную композицию из трупов. Мертвые мужчины, женщины и дети на порогах разрушенных многоэтажек, ресторанов и главного здания Благотворительной организации Чонг Ва. Мертвые водители за рулем автомашин, двигатели которых продолжали выбрасывать в воздух облака пара. Раздавленная троллейбусом повозка рикши. Тела пассажиров на дымящейся мостовой, осыпанные осколками витрины, которую проломил трамвай, сойдя с рельс. Шестерка лошадей в полной упряжке. Лужицы пены, текущей из их ноздрей. Одинаковые лошади в одинаковых позах; тавро, выстроенные в идеальную прямую; лошадиные ноги, уложенные ровно, как спички в коробке. Завершали картину десятки мертвых чаек и голубей, чьи перья медленно кружились в воздухе, как конфетти.

У многих голубей к лапкам были привязаны красные свитки. Не нужно было быть провидцем, чтобы угадать их содержание: торопливые слова прощания, адресованные родным и близким, которых наверняка тоже нет в живых.

* * *