Царствие Хаоса (сборник) - Сборник (2014)

Каждое утро она просыпалась в укрытии: под стволом, в брошенном, но не ставшем чьей-то могилой автомобиле, в расщелине под кабиной фуры, запертой неизвестно кем и припаркованной в десяти ярдах от дороги, словно кит, выброшенный на сушу, и гадала, как далеко ушел тот человек. Брел ли всю ночь, чтобы поутру до смерти испугать ее. Нашел ли машину, певшую ему любовную песнь, пока он оглаживал ее и поворачивал ключ в замке зажигания.

Тем не менее каждый день она находила признаки того, что он еще с ней. Путник шел далеко впереди, временами исчезая из виду. И всякий раз, когда он снова показывался на горизонте, у Наимы потели ладони.

Он оставлял за собой след из фантиков. В основном от шоколадных батончиков. «Сникерс», «Твикс», «Олмонд джой» (последние — ее любимые, от вида фантиков в животе у Наимы начинало урчать). Рацион Наимы был не менее однообразным, но куда более унылым — горсти обезьяньего корма, который она нашла в ветеринарной клинике на окраине Бейкерсфилда. Рюкзак доверху заполняли коричневые кругляши. Наима называла их мячиками, как в компьютерной игре Super Monkey Ball. Почти безвкусные, зато можно есть на ходу, и куда легче консервных банок.

На третий день, когда горизонт опустел и душа снова ушла в пятки, взгляд Наимы привлек вскрытый пакетик лакричных конфет «Твиззлерс» на дороге, шесть целых палочек. Кажется, свежих. На обертке ощущались следы его пальцев. Размякшие на солнце конфеты плавились на языке. Ей стало так хорошо, что из глаз потекли слезы счастья. Рискуя отстать, Наима не трогалась с места, пока сладость затопляла сухой рот, обволакивала гортань. Она успела отвыкнуть от эмоций.

Наима тихо оплакивала тягучий оранжевый закат, диких лошадей в поле, предоставленных сами себе. Она гадала, не пытается ли путник заигрывать с ней, своего рода новый любовный ритуал среди выживших, пока не наткнулась на алую конфетку, которую он выплюнул. Так вот оно что: фанат «Ред вайнз», выходит, «Твиззлерс» ему не по вкусу. Ничего, она переживет. Вместе им все нипочем.

К полудню того же дня она снова заметила его длинную тень, маячившую всего в полумиле. Немного ускорить шаг — и она догонит его, но от мысли, что придется бежать, ее чуть не вырвало. Желудок не одобрил конфетного пиршества.

И она продолжила идти.

Мимо большого деревянного щита — размером чуть поменьше рекламного. Поравнявшись с ним, Наима прочла ликующую надпись: «Ярмарка на обочине!!! С 1 по 30 июня! Всего в двух милях!»

Ниже были нарисованы свинки с синими ленточками, улыбающийся хот-дог и чертово колесо. Что за тупое название! Она поклялась, что, когда придет время давать новые имена, они с тем мужчиной на дороге не ударят в грязь лицом. Чем плоха Радужная ярмарка? Или обочина Радужной дороги? Названия под стать цветам на щите.

И только на расстоянии вытянутой руки она заметила три потрепанные листовки, пришпиленные справа: СПАСАТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР.

На бумажках красовался знак Красного Креста.

Красного дерьма. Красной смерти. Красной утраты.

Наиме хотелось разрыдаться и расхохотаться в одно и то же время. Ноги подогнулись. Стало жарче на десяток градусов, солнце сжигало кожу на затылке.

— Должно быть, ты шутишь, — сказала она.

Человек на дороге ее не слышал.

Наима сложила ладони рупором.

— Неужели ты еще веришь в вакцину?

Болван.

Последнее слово она произнесла про себя. Не хотела грубить. Им нельзя ссориться.

Он не остановился, лишь сварливо, по-стариковски, отмахнулся. Связь установлена! Честность — лучшая политика в мире, где правит трехсуточный грипп, и Наима расскажет ему все.

Лагеря — это просто большие чашки Петри. Проще всего подхватить заразу в лагере для эвакуированных! Было, было проще. Прости, что сообщаю плохие новости, но здесь больше нет спасательного центра!