Царствие Хаоса (сборник) - Сборник (2014)

Скафандр Никки был таким же, но меньшего размера и плотнее прилегал к телу. К себе я приматывала пакеты в три слоя, а на Никки мотала до тех пор, пока та меня не останавливала, и чем дальше, тем позже она подавала голос, и порой я успевала раскрутить бобину целиком. Наши запасы подходили к концу. Если не начнем экономить, придется совершить еще один набег на магазины. Но когда моя дочь просила замотать ее потуже, я не могла отказать. Не здесь и не сейчас, когда на кону ее жизнь.

— Так мы идем?

Хороший вопрос, и, безусловно, он заслуживал лучшего ответа. Все вопросы Никки заслуживали лучших ответов, чем те, что давала ей я с тех пор, как моя жена — ее вторая и лучшая из матерей — истаяла на моих глазах на одинокой больничной койке. Моя Рейчел стала первой жертвой генетически усовершенствованной черной хлебной плесени, которую создали беспечные мерзавцы, вместе с которыми я трудилась над проектом «Эдем», в те времена, когда мне казалось, что мы спасаем, а не разрушаем мир.

Улица выглядела чистой. Пока мы сидели в засаде, я не заметила никакого движения, а благодаря отсутствию дождей — да будет благословенна засуха — тротуары были сухи уже несколько недель. По крайней мере одно окно было выбито. Осколки стекла усеивали тротуар, и то, что их до сих пор не замели, было хорошим знаком.

— Идем, — наконец решилась я. Если не хотим лечь спать голодными, придется рискнуть. — Маски.

Никки кивнула и подняла хирургическую маску, которая всегда болталась на шее, чтобы защитить рот и нос. Очки она натянула без напоминания. Я протянула ей новую шапочку для душа и, прежде чем облачилась сама, проследила, чтобы ее голова и уши были полностью скрыты. Сначала Никки. Я жила только ради нее, и если я потеряю Никки, как потеряла Рейчел…

Нет, ни за что. Даже от одной мысли кожа покрылась холодным потом, а мы не могли позволить себе сидеть и ждать, пока я в третий раз за день разрежу скафандр и начну скрести спину. Слишком частое мытье не менее опасно, чем недостаточное. Пересушенная кожа может треснуть, а любая трещинка — лишняя возможность для инфекции проникнуть внутрь. Солнце давно миновало зенит, дальше ждать опасно. Пора двигаться.

— Вперед, — скомандовала я. Никки перехватила мою ладонь, и рука в руке мы устремились в сияющий рай супермаркета через дорогу.

Меня зовут Меган Райли, по профессии молекулярный биолог. Еще недавно я трудилась в крупной фирме, которая занималась биотехнологиями. Мы, команда ученых, работали над созданием холодоустойчивых, невосприимчивых к инфекции быстрорастущих фруктов и овощей, способных благоденствовать в нашем меняющемся климате. Мы хотели сделать этот мир лучше.

И сделали бы, если бы не штамм хлебной плесени — результат перекрестного загрязнения в лаборатории. Выносливой, невосприимчивой к инфекции, быстрорастущей хлебной плесени, устойчивой к фунгицидам и стерилизующим веществам.

Если бы не мои коллеги, утаившие от меня этот факт. Они боялись, что я донесу на них руководству и проект прикроют. Они убедили себя, что мое обсессивно-компульсивное расстройство заставит меня слишком серьезно отнестись к такой, в сущности, мелочи, и потом, разве мы не ставили перед собой цель изменить мир?

И нам это удалось.

Каждую ночь моя любимая жена приходит ко мне, она смеется, а в длинных черных волосах вплетены ленты. А затем ее заживо съедает плесень, проникшая в тело сквозь крошечный порез на пальце.

Остались только ее глаза, плоть сошла с костей, сожранная тем, что я обязана была разглядеть, обязана остановить и навечно запереть в искусственной матке. Рейчел стала первой задокументированной жертвой черной хлебной плесени — нашего величайшего научного достижения. Плесени, способной выжить при любых условиях. Плесени, способной поглотить все живое. Ей нравился вкус плоти, и она не собиралась дожидаться, пока ее жертвы испустят дух.