– Хорошо. Теперь помолчите. Постойте в стороне и говорить будете, когда спросят.

– А я попросил бы у вас рюмочку. Очень пить хочется.

– Воды здесь сколько угодно. Пейте вволю, – любезно предложил Гондри. – Правда, завод Перно вряд ли делится сейчас своими запасами.

– Чудо на то и чудо, что случается один раз, – наставительно произнес Лотарь. – Но, как бы то ни было, господин судебный следователь, я полагаю, что новое свидетельство поколебало вашу уверенность. Мишель Легро был убит, но мы к его убийству не причастны. А уж Морозини и вовсе ни при чем, так как ехал в Венецию.

– Очень жаль, но такого свидетельства мне явно недостаточно. Вы за любую соломинку хватаетесь, лишь бы спасти своего князя. Могли заплатить бродяге, чтобы он рассказал придуманную вами сказку. Отлично, кстати, придумали. Идея с девушкой, что взялась неведомо откуда, довольно любопытна. Мы, конечно, ею тоже займемся, поищем таинственную незнакомку.

– А почему вы меня не спросите, что я думаю об этой постановке? – желчно осведомился Дофен.

– А зачем вас спрашивать? Вы же не отказываетесь от ваших показаний? Другое дело, что появление таинственной женщины…

– Вы очень правильно назвали ее таинственной, потому что я ее не видел! И настаиваю на своем свидетельстве: Легро убил Морозини.

– А почему, спрашивается, не вы? – в гневе воскликнул Альдо. – Вы, по вашим словам, пришли первым, вам и нож в руки! С чего вдруг ваше слово стало Святым Евангелием? А вы, господин следователь, не имеете права не принимать к сведению свидетельские показания господ Водре-Шомара и Видаль-Пеликорна, а также господина Машю!

– Господина Машю, – с удовольствием повторил бродяга. – Давно я такого не слышал, и слышать такое мне приятно.

– Очень рад! Только мне не понятно, почему отвергают трех безупречных свидетелей и отдают предпочтение одному, который задумал сделать из меня козла отпущения?

– Да потому, что перед нами всего лишь хорошо разыгранная сцена, – заявил Дофен.

– Интересно, кто же это ее поставил? – поинтересовался Адальбер. – Может, мы заодно и мадемуазель дю План-Крепен похитили, не забыв поколотить любимую всеми маркизу де Соммьер? Пустили пулю в плечо мадемуазель Клотильды Водре-Шомар, связали слуг, но не побеспокоили сон мадемуазель де Режий, которая приняла снотворное?

– Да, и это тоже может быть всего лишь вашими россказнями.

– Повторите это в лицо тети… госпожи де Соммьер, которую не пощадил один из этих разбойников и которая до сих пор узнать себя не может!

– У госпожи де Соммьер репутация женщины исключительной, – сообщил Гондри с необыкновенно серьезным видом. – Передайте ей мои сожаления.

– Выразите ей их сами и убедитесь, что все произошло не во сне, а на самом деле. Но маркиза больше всего угнетена не синяками, а новым похищением своей родственницы. И не забывайте счет: один обвинитель против трех свидетельств в защиту! Думаю, вы не имеете права держать Морозини в тюрьме, тем более что он представил вам паспорт и билеты.

– Повторяю, путешествовать и привезти документы мог другой человек, который играл его роль в Венеции. И вообще, там были только его слуги. И зачем ему, собственно, понадобилось ни с того ни с сего ехать в Венецию?

– Ни с того ни сего?! – рассердился Альдо. – Потрудитесь разыскать в Париже сеньора Монтальдо де Кузко, он специально прибыл из Перу, чтобы купить уникальное ожерелье из изумрудов с бриллиантами. Он заплатил за него назначенную цену, не торгуясь, чего никогда бы не сделал, имея дело с моим секретарем и моим уполномоченным. Могу добавить, что он останавливался в отеле «Даниэли».

– Его пребывание в отеле «Даниэли» не означает, что он встречался с вами.

Перед столь непрошибаемым упорством Альдо потерял дар речи, зато его обрел Лотарь.

– Чем вам так досадил Морозини, что вы с таким ожесточением добиваетесь его гибели?

Следователь посмотрел на профессора с неподдельным удивлением.