Я действительно увидел чью-то фигуру. В лунном свете она казалась серебристой. Это был человек, одетый во все белое. Он остановился и посмотрел в нашу сторону. Затем он снова шагнул вперед и, перейдя через ручей, начал подниматься по склону.

— Кто бы это мог быть? — прошептал Дик.

Мелькнул ворот красного свитера, и я понял, кто перед нами.

— Открывайте гроб, — рявкнул я на Кертиса.

Но он не шелохнулся. Мгновение спустя Джилл остановилась перед нами. Она тяжело дышала от усталости, и с бледного лица на нас смотрели огромные, широко раскрытые глаза. Она была одета в светлый плащ, теперь измазанный грязью и порванный. Ее брюки промокли до колен.

Я шагнул к ней.

— Вам не нужно было приходить, — произнес я.

Но она смотрела на гроб, который, накренившись, стоял на куче выброшенной из могилы земли.

— Как вы могли? — выдохнула она и безудержно разрыдалась.

Я посмотрел на ее изорванную одежду и понял, как она, должно быть, спешила, пробираясь в темноте в неверном лунном свете по каменистому берегу.

— Я должен был это сделать, — резко ответил я и повернулся к Кертису. — Открывайте, — повторил я.

— Нет, — ответил он. — Вам не следовало этого делать без ее согласия.

— Если вы не хотите, значит, это придется сделать мне, — произнес я, отнимая у него кирку.

Я вставил заостренный металлический конец в щель между крышкой и бортиком гроба и услышал испуганный возглас Джилл. Раздался треск, но крышка приподнялась, не расколовшись. Кто-то не стал утруждаться, ограничившись всего несколькими гвоздями. Я оторвал ее от гроба и отшвырнул в сторону. Кертис увлек Джилл в сторону. Она рыдала, спрятав лицо у него на груди. Я осторожно раскрыл покрывающий тело саван.

Я содрогнулся. Тело представляло собой искореженную массу запекшейся крови и плоти. Голова была проломлена, шея сломана, а левая рука от плеча и до кончиков пальцев превратилась в кровавое месиво. Я в растерянности выпрямился. Я не понимал, как определить, стала смерть Фарнелла случайностью или он умер от рук убийцы. Тело было так искалечено и изломано, что я не мог даже просто опознать в нем Фарнелла. Оно совершенно не разложилось. О его сохранности позаботилась замерзшая почва. Но ни единого признака, позволявшего опознать покойника, я не видел. Лицо напоминало бесформенную массу, а рука…. Я наклонился пониже. Почему с этой рукой обошлись так жестоко? Разумеется, это могло произойти естественным образом. Он упал с огромной высоты. Сверху на него могли скатиться валуны. Но я работал в шахтах и видел много несчастных случаев, жертвы которых были раздавлены обломками породы. Однако такого изуродованного тела я не видел никогда. Походило на то, что кто-то намеренно его избивал, стремясь сделать неузнаваемым. Это левая рука. Я приподнял изрезанную и изломанную конечность. Изорванная плоть и запекшаяся кровь замерзли, превратившись в лед. При свете фонаря я увидел, что кости и суставы пальцев расплющены и осколки торчат наружу подобно острым зубам. Я присмотрелся к мизинцу. Двух верхних суставов недоставало, как и на руке Фарнелла. Но из оставшегося сустава торчало длинное сухожилие.

Внезапно меня захлестнуло волнение. Что, если у Фарнелла были и другие особые приметы? Мне в голову не приходило ничего, но наверняка на его теле имелись и другие признаки, по которым его можно было бы узнать.

— Джилл, — окликнул я девушку, резко развернувшись в ее сторону. — Возможно, у Джорджа Фарнелла имелись и другие отличительные черты, по которым мы могли бы его узнать, не считая лица и мизинца на левой руке?

Что-то в моем голосе заставило ее встрепенуться. Она перестала плакать и обернулась ко мне.

— Зачем вам это нужно? — спросила она.

— Я хочу знать, на самом ли деле вот это тело Джорджа Фарнелла.

Я произнес это очень медленно, и едва я договорил, как она выпрямилась и направилась к гробу.

Я поспешно прикрыл тело саваном.