Затерянные во льдах. Роковая экспедиция - Хэммонд Иннес (1948)

После этого мы продолжили идти молча. Мы постепенно погружались в туман, взбираясь все выше по самому краю долины. Под нами гремела река, скатываясь по узкому ущелью в Вассбигден. С обеих сторон ущелье ограждали отвесные и черные от воды скалы. Их вершины терялись в облаках, и казалось, они уходят в бесконечность. Откуда-то доносился грохот воды, который с каждым нашим шагом становился все громче. Наконец подобно широкой серебристой ленте из тумана возникла белая пена водопада. Мы начали взбираться наверх рядом с этой живой клубящейся водной массой. Нечего было и думать о том, чтобы обменяться хоть словом. Река наполнилась тающими снегами, и вода зелеными волнами выплескивалась из своего каменного ложа. Казалось, что вся скованная скалами долина содрогается под весом обрушивающейся с гор и устремляющейся во фьорд воды.

Наверху скалы немного расступились, и во все стороны разбежались склоны, покрытые сочной весенней травой, обрываясь у подножия все тех же черных башен без вершин. Эта долина была усеяна одинокими валунами, некоторые из которых своими размерами напоминали дом. Под одной из нависающих каменных плит укрылись обломки разрушенной деревянной хижины.

— Алмен Саетер, — прокричал мне в ухо Санде. — Этому дому больше двухсот лет. Когда-то здесь круглый год жил один старик. Он убивал всех, кто появлялся в этой долине. Прямо как в мифах.

Хижина и в самом деле была очень старой. По сути она представляла собой руины. Ее стены были сооружены из огромных бревен, концы которых соединялись вырубленными топором пазами, выходя при этом за пределы углов. Крыша была покрыта дерном поверх слоя бересты. Огромная каменная плита защищала строение от осыпающихся сверху камней. Мне казалось, что еще немного, и мое сердце выскочит из груди. Я остановился, чтобы перевести дух, но меня тут же окликнул Санде:

— Пойдемте, мистер Гансерт. Мы еще и не начинали подниматься.

Он повернулся и начал подъем по одному из склонов. Казалось, что рюкзак слишком велик для его маленького тела. Он походил на улитку, несущую на спине собственный дом. Да и двигался он столь же неторопливо. И все же во всех его движениях ощущался определенный ритм. Он шел вперед, неуклонно преодолевая пространство, отделяющее его от цели. Голые ноги над белыми носками были оплетены жесткими мышцами, отчетливо проступавшими при каждом уверенном шаге. Эти мышцы представляли собой наследие юности, проведенной в горах, передвигаться по которым можно было только пешком или на лыжах.

Я снова пошел за ним, стараясь не спешить, пытаясь уловить ритм его легких шагов. Но у меня болели ноги, а сердце гулко стучало в груди. По моему лицу струился пот. Казалось, он льется из всех пор, намереваясь насквозь промочить мою одежду. Я подумал о Фарнелле, который шел впереди, не догадываясь о погоне. Это подстегнуло мою решимость и придало сил. Я был обязан догнать его раньше Ловааса. Эта мысль должна была меня подстегивать. Если моя физическая форма не соответствовала стоящей передо мной задаче, значит, мне оставалось полагаться на силу воли.

Долина постепенно расширялась и наконец раздвоилась. На развилке мы пошли по тропе, уводящей влево, пересекли шаткий деревянный мостик и перевалили через холм, чтобы очутиться на очередной развилке. Тут наконец впервые появился снег. Длинная белая полоса пересекала ущелье и реку. Это и тот факт, что нам предстоял один из немногих спусков, воодушевило меня настолько, что я ускорил шаги и догнал Санде.

— Мы скоро встанем на лыжи, — пропыхтел я, указывая на снег.

Я мечтал о том облегчении, которое ощутят мои измученные ноги, заскользив наконец по снегу.

Он посмотрел на меня. Его лицо было спокойным, свежим и даже не покрылось испариной.

— Чем меньше нам придется идти на лыжах, тем лучше. Просто попытайтесь идти равномерно. Старайтесь поддерживать один и тот же темп. И чуть размашистей. Мы идем слишком медленно.

— Вы хотите сказать, что Ловаас идет быстрее нас? — спросил я.