Убежище. Дневник в письмах: 12 июня 1942 - 1 августа 1944 - Анна Франк (1944)

"Это начала конца", — воскликнули мы все одновременно. И тут Черчилль, премьер-министр Великобритании, который, очевидно, слышал такие же суждения у себя в стране, сказал: "Эта высадка — событие чрезвычайной важности, но рано называть ее началом конца. Правильнее будет сказать: "конец начала".

Понимаешь разницу? Но все же есть причины для оптимизма! Сталинград, русский город, немцы осаждают уже три месяца, а он еще не сдался.

Вернусь снова к будничным делам Убежища. В этот раз напишу о наших продовольственных запасах (имей в виду, что «верхние» — не дураки поесть!).

Хлеб нам поставляет один славный булочник, знакомый Кляймана. Конечно, хлеба мы едим меньше, чем раньше, дома, но вполне достаточно. Продуктовые карточки покупают для нас на черном рынке. Они постоянно дорожают, только недавно: с 27 до 33 гульденов. Эта жалкая бумажка с печатью! Из продуктов длительного хранения у нас кроме сотен консервных банок в запасе еще 135 кг фасоли, которая предназначена не только для нас, но и для работников конторы. Мешки с фасолью висят на крючках в коридоре перед дверью. От тяжести швы мешков начали распарываться, поэтому мы решили часть зимних запасов перенести на чердак. Таскать мешки поручили Петеру. Пять он перенес успешно, а шестой лопнул по дороге и дождь, нет, град темной фасоли хлынул на лестницу. Двадцать пять килограмм! Шум стоял, как в преисподней. Внизу в конторе наверняка подумали, что рухнула крыша дома. Сам Петер сначала тоже испугался, но страшно расхохотался, увидев меня внизу на островке среди волн фасоли, доходящих до щиколоток. Мы тут же взялись за уборку, но фасолины, такие маленькие и скользкие, забились во всевозможные углы. Теперь, поднимаясь по лестнице, непременно находишь несколько штук, которые

торжественно вручаются госпоже ван Даан.

Забыла сообщить, что папа почти совсем здоров!

Анна.

P.S. Только что объявили по радио о падении Алжира. Марокко, Касабланка и Оран уже несколько дней в руках англичан. Остался только Тунис.

Вторник,10 ноября 1942 г.

Дорогая Китти!

Величайшая новость: мы решили принять восьмого «подпольного» жителя!

Вообще, мы всегда считали, что еды и места хватит здесь на восьмерых, но только не хотели загружать еще больше Куглера и Кляймана. Но после последних новостей об ужасной судьбе евреев, папа поговорил с нашими покровителями, и те полностью одобрили его план. "Семь опасны не меньше, чем восемь", — было их мнение, и вполне справедливое. Тогда мы стали перебирать всех наших знакомых в поисках кого-то, кто бы мог стать членом нашего подпольного семейства. Не легкая задача! После того, как папа отказался от всевозможных родственников ван Даанов, мы остановились на нашем общем знакомом: зубном враче по имени Альфред Дюссель. У него есть жена-христианка, намного его моложе, кажется, они не женаты официально, но это неважно. Он имеет репутацию человека спокойного, корректного и, хотя мы знаем его мало, кажется любезным и симпатичным. Мип с ним тоже знакома, так что все можно будет легко уладить. Дюссель будет спать в моей комнате, а ложем Марго станет раскладушка в спальне родителей. Мы попросим Дюсселя захватить что-нибудь для заполнения дыр в наших зубах.

Анна.

Четверг, 12 ноября 1942 г.

Дорогая Китти!