Убежище. Дневник в письмах: 12 июня 1942 - 1 августа 1944 - Анна Франк (1944)

Еда, конечно, не самое главное, но я так мечтаю о кусочке ржаного хлеба, и вообще ужасно хочу есть. На месте госпожи ван Даан я бы давно положила конец бесконечному курению ее супруга. Впрочем, сейчас мне самой необходимо затянуться, моя голова распухла от проблем. Ван Дааны — ужасные люди. Англичане совершают ошибку за ошибкой, война все продолжается. Хорошо хоть, что мы не в Польше.

Господин Франк:

Все в порядке, и я ни в чем не нуждаюсь. Успокойтесь и наберитесь терпения. Дай-ка мне еще картошки, и я замолчу. Отложи из моей порции немного для Беп. Политика не стоит на месте, и мои ожидания самые оптимистические.

Господин Дюссель:

Я должен защитить диссертацию, все подготовить к сроку. Политикой я очень доволен, и уверен, что нас здесь не найдут. Я, я, я…!

Анна.

Четверг, 16 марта 1944 г.

Дорогая Китти,

Ох, хоть ненадолго отвлекусь от мрачных предсказаний. А они сегодня так и сыплются: "Если то и то произойдет, нам не справиться. А если такой-то и такой-то заболеет, мы окажемся в полной изоляции. И тогда…". "Что тогда" ты наверно догадываешься, поскольку хорошо знакома с жителями Убежища.

Эти бесконечные «если» вызваны тем, что господина Куглера на шесть дней вызвали на рытье окопы, у Беп тяжелая простуда, и вероятно, завтра она останется дома, Мип еще не оправилась от гриппа, а у Кляймана снова кровотечение, сопровождаемое обмороками. Воистину скорбный список!

По нашему мнению, Куглер должен был получить освобождение у надежного доктора и предъявить его в муниципалитете. Складские рабочие завтра свободны, и Беп будет в конторе одна. Если (снова если) она сляжет в постель, мы должны быть тихи, как мыши, чтобы нас, чего доброго, не услышал

Кег. В час зайдет Ян на полчасика, он у нас что-то вроде сторожа в зоопарке.

От Яна мы впервые за долгое время услышали новости из большого мира. Надо было видеть, как жадно мы его слушали. Ни дать, ни взять картинка "Бабушка рассказывает".

Ян, довольный благодарной публикой, болтал без умолку, и разумеется, прежде всего — о еде. Сейчас, во время болезни Мип для него готовит их знакомая, госпожа П. Позавчера и вчера он ел морковь с зеленым горошком, сегодня на обед — бобы, а завтра она сделает из картофеля и оставшейся моркови пюре. Мы спросили, что говорит доктор о Мип.

"Доктор?! — закричал Ян — Лучше не спрашивайте! Сегодня я позвонил ему с просьбой выписать лекарство против гриппа. Ответила ассистентка: "За рецептом можно прийти только в часы приема, между 8 и 9 утра". Если же ассистентку удается убедить, что грипп тебя совсем доконал, к телефону подходит сам врач. "Высунете язык и скажите ааа, — говорит он, — все ясно, по вашему ааа я констатирую красное горло. Зайдите за рецептом и возьмите в аптеке лекарство. До свидания! " И больше ничего не добьешься. Вот до чего дошли: лечат по телефону. Впрочем, не будем упрекать докторов, у них ведь только две руки, а от больных нет отбоя. Но мы посмеялись от души над рассказом Яна. Представляю, как выглядит комната ожидания у доктора. Недовольство против бесплатных пациентов теперь перекинулось на тех, кто с виду как будто не болен. На них бросают взгляды, явно выражающие: "А ты-то зачем явился сюда, пропустил бы вперед настоящих больных!"

Анна.

Четверг, 16 марта 1944 г.

Дорогая Китти,

Погода такая чудесная, что и описать невозможно, я непременно поднимусь на чердак.

Теперь я поняла, почему Петер гораздо спокойнее меня. У него есть своя комната, где он занимается, мечтает, думает и спит. А я метаюсь из одного угла в другой. Никогда я не остаюсь одна в нашей общей с Дюсселем комнате. А мне так нужно иногда побыть одной! Ведь и из-за этого я все бегаю на чердак.

Там, да еще с тобой, Китти, я могу быть самой собой. Но не буду больше жаловаться, постараюсь быть сильной!