Эжени флиртовала… Женщины времен Июльской монархии - Ги Бретон (1965)

Ваш брат показал мне письмо г-на Андре, на которое я бы не счел нужным ответить, если бы в нем не содержались ложные факты, требующие опровержения.

Одна дама, к которой я питаю живейший интерес, в сопровождении своей приятельницы и двух особ из моего дома, пожелала взглянуть на карусель в Самюре; оттуда она приехала в Тур; опасаясь, что не найдет, где остановиться, она заранее просила меня об этом позаботиться. Когда я прибыл в Тур, я сказал советнику префектуры, что он доставит мне огромное удовольствие, если подыщет квартиру для графа Бачиоки и для его знакомых дам. Случай и несчастливая звезда привели их, если не ошибаюсь, в дом г-на Андре, где, не знаю, почему, кому-то показалось, что одну из дам зовут Бачиоки.

Дама же никогда не пользовалась этим именем; если ошибка и имела место, то по вине иностранцев, помимо моей воли и воли упомянутой дамы. Теперь я желал бы знать, почему г-н Андре, не потрудившись выяснить правду, хочет сделать меня ответственным и за выбор именно его дома, и за ошибочно приписанное даме имя? Домовладелец, полагающий своей главной заботой копание в прошлой жизни тех, кого принимает, а затем описание всего, что узнал, вряд ли понимает гостеприимство как благородное дело… Сколько женщин в сто раз менее чистых, в сто раз менее преданных, в сто раз менее достойных извинения, чем та, что остановилась у г-на Андре, были бы приняты со всеми возможными почестями тем же г-ном Андре, только потому, что носят имя мужа и прикрывают им свои любовные связи?

Я ненавижу этот педантичный ригоризм, который всегда с трудом скрывает сухую душу, снисходительную к себе и безжалостную к другим. Истинная религия не может быть нетерпимой; истинная религия никогда не станет поднимать бурю в стакане воды, создавать скандал на пустом месте и превращать в преступление простое недоразумение или извинительную ошибку.

Г-н Андре, пуританин, как мне сказали, видно, недостаточно размышлял над тем местом в Евангелии, где Иисус Христос, обращаясь к душам столь же мало милосердным, как и душа г-на Андре, говорит об одной женщине, которую хотели забить каменьями: «Пусть тот бросит…» И пусть г-н Андре воспользуется этой моралью. Что до меня, то сам я никого не обвиняю и признаю себя виновным в том, что искал в незаконных связях любовь, в которой нуждалось мое сердце. А так как до настоящего момента мое положение не позволило мне жениться, так как из-за множества государственных забот у меня нет, к несчастью, в собственной стране, где меня так долго не было, ни близких друзей, ни привязанностей детства, ни родных, где бы я мог почувствовать тепло семейного очага, мне, я полагаю, можно простить привязанность, которая никому не причиняет зла и которую я не стремлюсь афишировать.

Так что, возвращаясь к г-ну Андре, хочу сказать, что, если он считает свой дом запятнанным пребыванием в нем незамужней женщины, я прошу вас сообщить ему, что со своей стороны крайне сожалею, что женщина столь искренней преданности и столь возвышенного характера случайно попала в дом, где под маской религии царит лишь кичливость показной добродетелью, начисто лишенной христианского милосердия.

Используйте мое письмо так, как сами сочтете нужным».

Одилон Барро не решился переслать это восхитительное письмо г-ну Андре…

ГРИВУАЗНОЕ ЧТИВО ЛУИ-НАПОЛЕОНА

Книгу можно простить, если только она учит чему-нибудь…

Вольтер

Если в буржуазных кругах резко осудили любовную связь принца-президента, то простой народ, напротив, был в восторге от того, что удалось поставить во главе страны человека, способного оценить женские прелести, задрать юбку какой-нибудь мадемуазель и, зажав ее между двух дверей, продемонстрировать свою несравненную мужскую силу…

Луи-Филипп за восемнадцать лет своего правления надоел всем до смерти своей благоразумностью и супружеской верностью.