Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси (сборник) - Коллектив авторов (2018)

Между тем Ван Цзякуань не знал о том, что его отец уже подобрал малышу звучное имя. Он общался с ребенком по большей части посредством зрительного восприятия. Для него услышать смех сына было недосягаемой роскошью. Но когда Ван Цзякуань видел растянутый в улыбке ротик, излучающий счастье, он тотчас представлял, что сын издает какие-то звуки. Услышь он эти звуки, он радовался бы так же, как если бы в кармане у него появилась увесистая пачка денег. Поэтому Ван Цзякуань сам выбрал имя для сына и назвал его Ван Юцянь[5]. Ван Лаобин уже много раз запрещал Ван Цзякуаню окликать сына таким именем. Однако Ван Цзякуань не понимал, что от него хотят, он не мог услышать, как произносится имя Ван Шэнли, а потому продолжал называть сына Ван Юцянем.

Ван Шэнли потихоньку подрастал, при этом каждый день его называли двумя разными именами. Он запросто откликался на имя Ван Шэнли, которым его звал Ван Лаобин. Но при этом ему следовало откликаться и на имя Ван Юцянь, когда его звал Ван Цзякуань. Однажды Ван Шэнли спросил Ван Лаобина: «Почему ты называешь меня Ван Шэнли, а отец – Ван Юцянем? Можно подумать, что я – это два человека». – «Просто у тебя два имени, – объяснил дед. – Ван Шэнли и Ван Юцянь оба относятся к тебе». – «Мне не нужны два имени, – отозвался Ван Шэнли, – скажи папе, чтобы он больше не называл меня Ван Юцянем, мне не нравится имя Юцянь». С этими словами Ван Шэнли потряс кулачком в сторону отца и повторил уже ему: «Не зови меня больше Ван Юцянем. Мне не нравится, когда ты меня так называешь». Растерянный Ван Цзякуань, не понимая, что случилось, тут же спросил сына: «Юцянь, ты почему на меня замахиваешься? Ты хочешь ударить своего отца?» Ван Шэнли ринулся на Ван Цзякуаня, стал кусать его за руки и ругаться: «Я же попросил тебя не называть меня Юцянем, а ты все равно зовешь, я тебя закусаю».

Ван Лаобин услышал звук пощечины и понял, что ее отвесил сыну Ван Цзякуань.

– Шэнли, – сказал Ван Лаобин, – твой отец глухой.

– Что значит «глухой»? – спросил Ван Шэнли.

– Это значит, что он не может слышать то, что ты ему говоришь, – пояснил Ван Лаобин.

– А мама, почему она никогда не называет меня по имени? – спросил Ван Шэнли.

– Твоя мама немая, – ответил Ван Лаобин.

– Что значит «немая»?

– Это значит, что она не может говорить, – объяснил Ван Лаобин. – Твоя мама очень хочет с тобой поговорить, но не может.

Тут же Ван Шэнли заметил, как мама что-то нарисовала в воздухе его отцу. Тот кивнул и обратился к Ван Лаобину:

– Отец, Юцяню скоро пора идти в школу.

Тогда Ван Лаобин тяжело вздохнул и сказал:

– Юйчжэнь, сшей для Шэнли школьную сумку, летом отправим его учиться.

Ван Шэнли, словно встревоженный птенец, смотрел на деда, отца и мать, их странные жесты впервые напугали его. Он задрожал всем тельцем и громко расплакался.

Когда пришло лето, радостная Цай Юйчжэнь привела Ван Шэнли в школу. И в первый же день по возвращении домой Ван Лаобин и Цай Юйчжэнь услышали, как мальчик распевает дразнилку: «Цай Юйчжэнь немая, вышла за глухого и родила ребенка глухонемого…» Цай Юйчжэнь показалось, что в ее сердце впились сразу несколько сотен игл. Упав духом, она отвернулась и, словно раненая лошадь, надрывно заголосила. Она не ожидала, что первым, чему научится сын, станет эта дрянная песенка. Уж лучше бы он и вовсе не ходил в школу. Одна и та же мысль крутилась у нее в голове: «Я думала, что все уже давно позади, а оказывается, нет».

Ван Лаобин замахнулся на Ван Шэнли своей трубкой и пять раз ударил мимо, пока наконец не попал по Ван Шэнли.

– Дедушка, – спросил Ван Шэнли, – почему ты меня бьешь?

– Зря мы тебя растили, – отозвался Ван Лаобин, – ты оказался хуже, чем слепой, глухой или немой. Имя Ван Шэнли тебе не подходит, надо было назвать тебя Ван Баданем.

– Сам ты Ван Бадань, – огрызнулся Ван Шэнли.

Тогда Ван Лаобин его спросил:

– Ты знаешь, кто такая Цай Юйчжэнь?

– Не знаю, – отозвался Ван Шэнли.