Убийца - Джонатан Келлерман (2014)

Когда я остановился, чтобы открыть дверь, женщина все еще перла вперед, словно дизельный локомотив, потом поняла, что ушла слишком далеко, и нажала на тормоза. Вернулась – на лице ни тени смущения.

Я придержал ей дверь. Она вошла с таким видом, словно была здесь уже раз сто, подошла к кушетке, опустилась точно на то же место, где до нее сидела ее сестра, сдвинула колени.

В лице у нее ничего не дрожало, никакого тика, выдававшего волнение; карие глаза глядели неподвижно, как у чучела. Но, когда я, не обращая на нее внимания, стал перекладывать бумаги, она начала сплетать и расплетать пальцы, точно как Шери. Таким же, как у нее, жестом подняла руку и поправила волосы. Косы у нее не было; выгнутый большой палец коснулся снизу одной особенно крутой волны.

– Это, – начала она, – было прискорбно. Маленькое осложнение с Медеей. Мне хотелось бы верить, что вы не затаите на меня обиду за ее напористость.

– Никаких проблем.

– Никаких проблем для вас, а для меня это может обернуться большой проблемой, если она с самого начала все изгадит. Я уже заплатила ей целое состояние, но она отказывается гарантировать результат. Настоящие вымогатели эти законники, как вам кажется? Люди нашей профессии действуют тоньше.

Возможно, это была попытка найти общую почву, но без должной теплоты в голосе она показалась мне неубедительной. Слова вылетали у нее изо рта как-то механически. Конни произносила их раздельно и четко, деля фразу на равные промежутки, которые наводили на мысль о цифровой обработке.

Когда я никак не отреагировал на это ее высказывание, она изобразила на своем лице гримасу, которая могла бы сойти и за улыбку, если б ее губы согласились действовать по ее плану.

– Может быть, мне ее уволить?

– Не мне судить об этом.

– Ну конечно, нет, – сказала она. – Вы же всего лишь Соломон с докторской степенью, и ваша задача решить, как с наименьшими кровопотерями разделить ребенка.

– Объясните, почему вы затеяли этот процесс, доктор Сайкс?

– Почему? – Как будто я спросил глупость. – Потому что я была вынуждена. Я сделала это во имя веры.

– Веры во что?

– Веры в оптимальные условия выращивания ребенка. Я предана этому ребенку. Вы встречали мою сестру…

Я молчал.

– Тайна исповеди и все такое прочее, да? – Конни Сайкс расстегнула свой портфельчик, но оставила его на полу. – Значит, вы задаете вопросы, я на них отвечаю. Отлично. Но зачем напускать на себя таинственность? Я знаю, что вы встречались с моей сестрой, потому что об этом мне рассказала Медея. Правда, она была уверена, что вы говорили и с этой судейской клячей, Баллистером. Но неважно; даже если вы не встречали мою сестру лично, вы наверняка читали все материалы, которые мы вам прислали. А значит, понимаете, с чем мне приходится иметь дело.

– А именно?..

– Вот он, любимый прием всех психиатров, – сказала она, – на каждый вопрос отвечать другим вопросом. Я это еще с медицинской школы помню. Как там бишь это у вас называется – пациенто-ориентированный диалог? – Она положила ногу на ногу. – Нет, психиатрия – это не по мне. Слишком расплывчато. Больше похоже на шаманизм, чем на науку. Хотя я слышала, что уровень, на котором действуют психологи, более основательно подтвержден фактами.

– Так какой же аспект личности вашей сестры вынудил вас подать на нее в суд? – спросил я.