Яд для королевы - Жюльетта Бенцони (2011)

Поэтому в день отъезда, ясный и солнечный, Шарлотта, усевшись в карету рядом с Лидией, чувствовала возбуждение и радостное любопытство. Еще бы! Она увидит Сен-Клу, о котором наслушалась столько удивительного!

И Сен-Клу действительно не разочаровал Шарлотту.

Большой замок, или маленький дворец Сен-Клу, был похож на игрушку. Он возвышался на обширной площадке, от которой ступенями вниз до самой Сены спускался великолепный парк с партерами, похожими на цветные вышивки, с голубыми водоемами и серебристыми фонтанами. Фоном для задней стены замка служил темный густой лес, и весь комплекс походил на волшебное сновидение. В лучах светлого солнца, парк в весенней зеленой дымке и причудливый замок казались ожившей сказкой. Шарлотта, когда они въехали в этот райский уголок, за высокую золоченую ограду, охраняемую усатыми ангелами в красной форме с золотым шитьем, не могла удержаться от восторга. Всплеснув руками, она воскликнула:

— Да это же чудо какое-то! Я как будто во сне!

— Спать тут можно будет разве что через месяц, когда от жаркой погоды прогреются внутренние покои, — ворчливо заметила мадемуазель де Теобон, горюющая о Пале-Рояле. — Лучше восхищаться добротными каминами старых замков, таких, как Сен-Жермен или наш дорогой Пале-Рояль.

— Неужели здесь нет каминов?

— Есть, конечно, но они украшены такими великолепными изразцами и представляют собой столь изысканные произведения искусства, что в них редко осмеливаются разводить огонь. К тому же в них очень плохая тяга.

— Подождите горевать, что-то еще ждет нас в Версале! — насмешливо вставила Жанна Дезадре. — Подумайте, что с нами будет, когда через несколько лет король переведет туда правительство, двор и... нас с вами тоже. Версальский дворец великолепен, изумителен, спору нет, но натопить его по-человечески невозможно, я уж не говорю о постоянных сквозняках. А король, похоже, обожает сквозняки и открытые окна. Даже зимой! Вот тогда-то мы и поплачем вдосталь о Париже.

Шарлотта, к счастью, не отличалась зябкостью — жизнь в монастыре не поощряла любви к теплу — поэтому сетования своих подруг она слушала молча, находясь во власти непреходящего восхищения. Внутри дворец оказался еще прекраснее, чем снаружи, что делало честь вкусу Филиппа Орлеанского и его страсти к коллекционированию. Глаза разбегались, не зная, на чем остановиться, — можно было часами любоваться мраморными статуями, гобеленами, коврами, шелковой и парчовой обивкой стен, китайским фарфором, хрустальными люстрами и жирандолями[25], зеркалами в золоченых рамах, отделкой из лака, лазурита, черепахи, узорными вазами и тысячью других удивительных сокровищ. Какой тут только мебели не было! Из серебра, из серебра с позолотой, из черного, красного и прочих драгоценных и редких пород деревьев. Кладовые были переполнены различными предметами, и домоправитель мог менять обстановку в зависимости от времени года и капризов своего господина. Однако, по словам де Теобон, все бесценные сокровища были помещены в трех комнатах, смежных с покоями герцога. В первой висели изумительной красоты картины — Тициан, Веронезе, Ван Дейк и многие другие. Вторая радовала глаз чудесной керамикой и статуэтками из кости, из полудрагоценных камней, из горного хрусталя, привезенными с Дальнего Востока, из Персии и Индии. В третьей хранились любимые драгоценности герцога Филиппа, но увидеть этот удивительный музей можно было, только если сам хозяин желал показать свои сокровища.