Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд (2012)

14 комплектов эскимосской одежды из тюленьего меха;

20 выделанных тюленьих кож для ремонта одежды;

20 постромков для собак… из тюленьей кожи…

Что касается собак, то мне абсолютно необходимо получить лучших из тех, что можно найти. Естественно, я полностью осознаю, что при этом цена должна быть выше обычной, но готов ее заплатить.

Данный документ интересен по нескольким причинам. Во-первых, он наглядно иллюстрирует методы работы Амундсена: его педантизм, аккуратность и болезненное нежелание пускать на самотек процесс подготовки снаряжения. Во-вторых, письмо является первым свидетельством того, что планы Амундсена изменились. Его первоначальным намерением было получение собак на Аляске по дороге в Берингов пролив для дальнейшего северного дрейфа. Теперь стало ясно, что он развернулся в сторону Антарктиды. Датировать перемену планов Амундсена можно примерно четвергом 9 сентября 1909 года – не позднее. Такая же отметка имеется и в блокноте Кука.

Все это подтверждает версию событий, изложенную Куком. То, что он посоветовал Амундсену плыть на юг, соответствует его характеру и вполне могло произойти. Скорее всего, Амундсена это предложение застало врасплох, поскольку он уже вынашивал такие планы. Чтобы сохранить замысел в тайне, не допустив даже случайных догадок о своих истинных намерениях, он притворился полностью сбитым с толку. Читая между строк записи Кука, понимаешь, что Амундсен пытался ввести его в заблуждение. Он был другом Кука, но не захотел доверить ему свою тайну. И мало кому вообще поведал бы о ней. Даже Даугаард-Йенсен верил, что Амундсен по-прежнему готовится к экспедиции на север.

В любом случае беспокойство Амундсена наглядно подтверждается тем, что он использовал бумагу для писем, принадлежавшую Куку, чтобы написать самое судьбоносное письмо в своей жизни. Можно представить себе эту сцену: Амундсен только что встретился с Даугаард-Йенсеном и договорился о получении того, что ему требуется. Вернувшись в свой отель – он остановился там же, где и Кук, – со скрытым волнением говорит со своим старым другом; занимает у него немного бумаги и торопится в свой номер, чтобы написать письмо, изменившее историю.

Один вопрос остается без ответа: почему Амундсен должен был узнать о результатах Пири, чтобы поехать в Копенгаген и сделать первый шаг на пути к Южному полюсу? Возможно, ответ подскажет весьма бесцеремонная телеграмма Кука, адресованная «Нью-Йорк Таймс», в которой говорится, что «два рекорда лучше, чем один».

Кук отправился на север тихо, никому не раскрывая своих намерений. Новость о том, что он достиг Северного полюса, стала настоящим шоком для Амундсена. Но следующая новость о Пири переполнила чашу его терпения – Амундсен начал решительно действовать.

После того как 10 сентября Кук покинул Копенгаген, Даугаард-Йенсен, для которого «дни Кука» были особенно беспокойными, немедленно посвятил себя делам Амундсена. При этом он даже вышел за границы своих официальных обязанностей. Надо сказать, что Даугаард-Йенсен был по-настоящему предан Гренландии и ее жителям, испытывая к ним почти отцовские чувства и воспринимая свое служение как миссию. А тут в его окружении появился человек, который искренне интересовался Гренландией и ее природными богатствами. К тому же Амундсен имел дар вызывать– в других людях спонтанное желание помогать ему (один из атрибутов лидерства, явно отсутствовавший у Скотта). Поэтому Даугаард-Йенсен с головой погрузился в проблемы Амундсена и всячески старался помочь ему. Но этот факт многое говорит и о положении самого Амундсена – часто ли встретишь ситуацию, когда высший чиновник готов отложить в сторону свои дела, чтобы присмотреть за чужими? Даугаард-Йенсен практически владел ключами от всего, что требовалось Амундсену. От качества предоставленных им собак зависела победа или поражение будущей экспедиции. Поэтому он стал наиболее важным союзником Амундсена, не считая Нансена. Визит в Копенгаген стоил того.