Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд (2012)

Экстравагантное, почти вульгарное общество времен короля Эдуарда VII было падко на известных людей, несмотря на свое строгое, по сути католическое, мировосприятие. Полярные исследователи привлекали очень большое внимание публики. Таков был мир, в который попал Скотт, вернувшись из Антарктики. Как популярный исследователь он приобрел определенное положение в обществе, прежде недоступное ему. Перед ним распахнулись ранее закрытые двери – и он с восторгом окунулся в атмосферу своего первого светского сезона в Лондоне, чувствуя себя триумфатором. По словам сэра Клементса Маркхэма, Скотт «расцвел и выглядит как идеальный капитан линкора». Он чувствовал себя блистательным джентльменом, несмотря на то что Уильям Теккерей в безжалостно-карикатурном виде изобразил его в своей «Ярмарке тщеславия» в образе денди и повесы Спая.

Скотт упивался успехом. Теперь он мог побаловать себя, поскольку получал капитанское жалованье и гонорар от продажи книг. Более того, у него появились деньги, чтобы помогать матери. Она переехала в новый дом по адресу Окли-стрит, 56 в Челси, и Скотт по-прежнему жил с ней.

Благодаря своей сестре Итти Эллисон-Макартни Скотт познакомился с эпатажным миром художников, писателей и актеров. В театре Итти подружилась с Мэйбл Бердслей, сестрой Обри Бердслея, известного художника конца XIX века. Замужняя и остепенившаяся Мэйбл обожала знаменитостей. Благодаря рекомендации Итти Скотт начал появляться на «чаепитиях по четвергам» в ее доме в Пимлико. Там, в атмосфере дряхлеющей эстетики и утонченного декаданса, Скотт познакомился с Максом Бирбомом, друзьями Оскара Уайльда и другими долгожителями из мира искусства девяностых годов XIX века. Он начал флиртовать с Мэйбл, и между ними завязалась переписка. «Снова служу королю и Отечеству, – писал он ей с редкой несерьезностью, вернувшись на свой корабль. – Теперь долго оставаться мне без театров и чаепитий».

На одном из званых обедов, устроенном Мэйбл в марте 1906 года, Скотт познакомился с Кэтлин Брюс. Макс Бирбом, с которым она сидела рядом, представил ее Скотту как «талантливого скульптора». Ее бабка по матери была гречанкой. В остальном Кэтлин была чистокровной шотландкой, младшим ребенком в семье деревенского священника, имевшего одиннадцать детей. Она должна была стать учительницей, но вместо этого занялась скульптурой и поступила в художественную школу Слейда в Лондоне. Некоторое время жила в Париже, познакомилась там с Пикассо, Роденом и другими представителями мира искусства. Видимо, Кэтлин относилась к тем людям, которые стремятся попасть в окружение знаменитостей. Она была страстной поклонницей танцовщицы Айседоры Дункан и жила почти богемной жизнью с оттенком бисексуальности. Гертруда Стайн, американская писательница-авангардистка, известная своими лесбийскими наклонностями, находила Кэтлин «прекрасной, очень атлетичной английской девочкой». Импульсивная и кокетливая, она имела впечатляющие актерские способности.

Скотт как раз в то время – осознанно или нет – подыскивал жену и внезапно получил необходимую в таком тонком деле свободу заниматься личными делами, которую обеспечило ему Адмиралтейство, каким-то мистическим образом почувствовав его нужду. Он покинул «Албемарл» 25 августа 1907 года и на пять месяцев перешел на работу с половинным жалованьем. Возможно, под влиянием своих новых эпатажных знакомых он вышел из масонской ложи.

Родственники Скотта считали его волокитой. Его недавним увлечением была актриса по имени Полин Чейз, инфантильная, как знаменитый Питер Пэн Джеймса Барри. Тем не менее Скотт плохо разбирался в женщинах.

Кэтлин Брюс, с ее экстравагантным богемным образом жизни, «поездками на континент» и слухами о работе медсестрой на одной из Балканских войн, не походила на других его знакомых. Она была хищницей, то есть большей хищницей, чем другие. Ей скоро должно было исполниться тридцать, и она всерьез опасалась остаться ни с чем. Скотт оказался для нее легкой добычей.