Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд (2012)

Вода незаметно поднялась и залила топки, двигатели остановились. Теперь «Терра Нова», оказавшийся во власти шторма, был уже не кораблем, а заполненным водой корпусом. Его то и дело сотрясали от носа до кормы мощные водяные валы, он медленно, болезненно переваливался с борта на борт и постепенно проседал. Жизни людей угрожала опасность. Оутс и Аткинсон, один из военных хирургов, всю ночь напролет находились рядом с обезумевшими от страха лошадями, которых бросало из стороны в сторону в стойлах. Бедные животные были в ужасном состоянии.

Для моряков, по словам Дэвиса,

наступило очень тяжелое время: они скученно жили в тесных кубриках на нижней палубе… под местом, где стояли пони… Вся их одежда… была пропитана лошадиной мочой, которая просачивалась сквозь протекавшую обшивку трещавшего по швам и деформировавшегося корабля.

Скотт был молчалив, несчастен и пассивен. Командование взял на себя «Тедди» Эванс.

Он послал инженеров прорубить проход в переборке, чтобы добраться до всасывающих труб помпы. Эта работа по горло в трюмной воде заняла десять часов. Тем временем Эванс выстроил свободных людей в цепочку, по которой ведрами вычерпывали воду из машинного отделения, спасая корабль. Может, это и не сильно помогло делу, но точно подняло дух тех членов команды, которые были новичками в море.

Если перевести все происходившее на сухой язык цифр из судового журнала «Терра Нова», то получится следующая картина: дул ветер силой в 10 баллов по шкале Бофорта, между 48-м и 55-м узлами, волны были до 35 футов высотой.

Так случилось, что 11 ноября «Фрам» попал в точно такой же шторм, только юго-западнее. Записи Амундсена гласят:

Шли по ветру под одним фоком и внутренним кливером… как прекрасно он справляется [с волнами]. Если стараться держаться [к ним] кормой, то не верится, что мы вообще находимся в море. Конечно, когда волны приходят с борта, их замечаешь – килевая качка здесь сильная, но воды в корабле все равно нет.

Но «Фрам» не был перегружен. При подготовке экспедиции все планировалось с таким расчетом, что корабль может попасть в худшие из возможных погодных условий. Его помпы были современными и работали безотказно.

В сравнении с таким уровнем подготовки Скотт, казалось, играл в какую-то детскую азартную игру. Как отметил Боуерс с ноткой упрека, «ужасный океан – наш лучший друг. Лишь когда вы пытаетесь заигрывать с ним, риск становится очень велик».

Удача не оставила Скотта. Ранним утром 3 декабря, после тридцати шести часов ревущего ада, ветер, к счастью, начал стихать. Скотт отделался всего лишь собственным сильным испугом, потерей двух пони, двух собак, десяти тонн угля, шестидесяти пяти галлонов бензина и примерно десяти футов фальшборта.

Команда была уверена, что корабль спас Эванс, и приветствовала его, когда он появлялся на палубе. Скотту это не понравилось.

9 декабря «Терра Нова» вошел в паковый лед, и здесь удача отвернулась от Скотта: он стал жертвой своих навязчивых мыслей о конкуренте. Поскольку в 1908 году Шеклтон на «Нимроде» легко прошел на восток этим путем, Скотт слепо последовал тем же маршрутом, хотя разум подсказывал ему, что это не подтверждается ничьим прежним опытом, даже итогами его собственного плавания на «Дискавери». За это, как сам Скотт отметил с бессознательной иронией в письме домой, он был вознагражден «самыми плохими условиями, чем какой-либо из кораблей ранее». В паковых льдах он оставался три недели.

«Ни один корабль… не справился бы здесь так же хорошо, – написал Скотт, когда 30 декабря “Терра Нова” наконец вышел на открытую воду моря Росса. – Конечно, “Нимрод” никогда не дошел бы до южных берегов, окажись он в таких паковых льдах».