Армада - Эрнест Клайн (2015)

– Ах да, конечно, – усмехнулся Майло. – Только один вопрос, церковница: в какой части Библии Иисус предупреждал нас о вторжении инопланетян? Этот стих я наверняка пропустил.

Дебби бросила на него яростный взгляд и открыла рот, чтобы ответить, но вопрос, похоже, так ее разволновал, что она не могла найти слов.

А вот Ворди – могла.

– «Пятый Ангел вострубил, – процитировала она, глядя Майло прямо в глаза, – и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладязя бездны. Она отворила кладязь бездны, и вышел дым из кладязя, как дым из большой печи; и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладязя».

– Какой еще кладязь? – Майло перестал улыбаться. – Ты о чем вообще, детка?

Меня в детстве учили, что религия и миф – в общем, одно и то же, однако слова Ворди меня напугали. Ее цитата вызвала в моем сознании жуткое пламя и дым, клубящиеся у дверей «Хрустального дворца», изуродованных огнем лазеров.

– «И поклонились дракону, который дал власть зверю, – продолжала она, – и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним?»

Когда она закончила, все уставились на нее. Затем Дебби зааплодировала, и к ней присоединились мы с Ченом. Ворди покраснела и уткнула взгляд в пол.

– Дядя Фрэнклин обожал цитировать Писание, – сказала она, пожав плечами. – Я слышала, как он читает Откровение еще до того, как научилась ходить.

– Ну, лично я голосую за то, чтобы больше никаких цитат из Библии, – сказал Майло. – На меня реально страх нагнало.

Дебби кивнула.

– Цитировать Откровение прямо сейчас – не лучшая идея. Мы сейчас и так достаточно напуганы.

Прежде чем ответить, Хоуди неодобрительно глянула на Майло и Дебби.

– «Кому охоты нет сражаться, может уйти домой; получит он и пропуск и на дорогу кроны в кошелек. Я не хотел бы смерти рядом с тем, Кто умереть боится вместе с нами»[2].

Они оба долго посмотрели на нее.

– Да что с тобой, девочка? – наконец спросил Майло.

Ворди снова пожала плечами.

– Больше святого Писания дядя Фрэнклин любил только Шекспира. – Она улыбнулась. – Все эти фильмы Браны и Дзефирелли я видела миллион раз, так что знаю наизусть.

Чен набрал что-то в кванткоме, затем наклонил устройство в ее сторону.

– Ты очень умная, и у тебя удивительная память, – сказал компьютерный голос.

Несмотря на то, что комплимент был озвучен синтезированным голосом, Ворди снова покраснела.

– Спасибо, – шепнула она.

Похоже, они с Ченом уже были без ума друг от друга, несмотря на языковой барьер.

– Сколько тебе лет, Ворди? – спросила Дебби, чтобы сменить тему.

– На прошлой неделе исполнилось шестнадцать, – ответила она. – Но прав у меня еще нет.

– Из Нового Орлеана?

Ворди кивнула.

– Я жила в Девятом квартале. Там местные называют друг друга именно так, – объяснила она. – Родители меня так с самого детства прозвали. Это прозвище не всегда мне нравилось, потому что в школе были мальчишки, которые дразнили меня «ворди-жабоморди». Но я заехала одному в хлебало, и они заткнулись.

Она сказала все это таким милым, девчачьим голосом, что я невольно расхохотался. Майло тоже. Зато Дебби пришла в ужас.

– Лила! – Она снова поморщилась. – Что за выражения, милая! Родители тебя этому не учили, верно же?

Ворди скрестила руки на груди.

– Ну да, не учили. Они погибли во время урагана, когда я была совсем маленькой, так что теперь я говорю все что хочу, блин.

– Вот так! – вполголоса пробурчал Майло.

– Бедняжка! – Дебби смутилась. – Извини, я не знала.

Ворди кивнула и отвела взгляд, оставив Дебби мучиться угрызениями совести. Тогда беседу решил спасти Майло.

– Слушай, – сказал он, кивая в мою сторону. – Вон Зак думал, что его отец умер, а оказалось, что это не так. Может, твои родители тоже живы?

Ворди яростно взглянула на него, затем медленно покачала головой.