Сталинград - Энтони Бивор (1998)

Боевой дух венгерских солдат отнюдь не поднимало то, как обращались с ними их офицеры. Обоснованность наказания за проступки в союзных армиях являлась спорной. Подчас это был полный произвол. «Один солдат отправился повидаться со своим другом, не спросив разрешения у командира отделения, – записал в своем дневнике 3 июля Балош. – Его собирались повесить, но затем наказание заменили на восемь часов ночного дежурства, а потом и об этом забыли. Однако троих других солдат, уж не знаю за что, повесили. Боже, в каком веке мы живем?»[152] Что касается офицеров румынских армий, они имели право приговаривать своих солдат к телесным наказаниям и даже смерти. Во время осады Одессы в конце лета 1941 года румынские части понесли тяжелые потери,[153] и дисциплина в войсках заметно ухудшилась. Меры воздействия на солдат ужесточились, но мало кто из них понимал, зачем им двигаться дальше, за Днестр, ведь Бессарабия уже была освобождена от большевиков.

Многие солдаты выражали свое недовольство тем, что в России нечем поживиться, хотя офицеры обещали им совсем другое. «У немцев и мадьяр привычка грабить в крови»,[154] – пожимал плечами на допросе в НКВД один из попавших в плен выходцев с Балкан.

В 1942 году у немцев уже не было иллюзий относительно боевого духа их союзников. Гитлер все понял, хотя и не признал вслух свою ошибку, но было уже слишком поздно. Конечно, фюрер никогда не читал назидательный рассказ Льва Толстого «Много ли человеку земли нужно», написанный в 1886 году. Его герой – зажиточный крестьянин Пахом, одержимый страстью к стяжательству, узнал от заезжего купца о плодородных башкирских землях за Волгой. Башкиры – народ простодушный, у них можно купить столько земли, сколько хочется. Пахом отправился туда и сторговался за тысячу рублей получить столько земли, сколько сможет обойти за день. С первым лучом солнца жадный крестьянин кинулся бежать по берегу. Он был уверен в том, что сможет получить огромный участок земли. Она действительно была хороша – там луг с сочной травой, тут отлично уродится лен. Как не включить все это в свой надел? Солнце обошло небосвод и стало клониться к закату. Пахом бежал все быстрее и быстрее, чтобы успеть вернуться вовремя. «Ах, позарился я, – говорит он себе, – и все погубил». Он успел добежать до вершины холма, откуда начал свой путь, и рухнул замертво. Там его и похоронили. Могилу вырыли ровно настолько, сколько Пахом от ног до головы захватил, – на три сажени.

Меньше чем через 60 лет свою могилу в степи за Волгой найдет не один человек, а сотни тысяч.

Глава 7

«Ни шагу назад!»

28 июля 1942 года, пока Гитлер еще продолжал праздновать взятие Ростова, Сталин почувствовал, что наступил критический момент. Советским войскам, отступавшим под натиском 6-й армии Паулюса, угрожало полное уничтожение на правом берегу Дона. Если немцам удастся выйти к Волге, до которой оставалось всего 60 километров, страна окажется рассечена надвое. Как раз в это время в Баренцевом море был разгромлен конвой PQ-17, а теперь еще нависла угроза над новым путем поставок помощи от союзников через Иран.

В тот день Сталин, слушавший в своем кабинете в Кремле доклад генерала Василевского, вдруг перестал расхаживать вперед и назад. «Они забыли мой приказ!» – гневно воскликнул он. Речь шла о приказе, изданном в августе 1941 года. Он гласил, что всех, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, надлежит считать злостными дезертирами.[155]

«Приказ в войсках забыли. Забыли! – снова воскликнул Сталин. – Особенно в штабах! Подготовьте новую директиву войскам. Ее основная идея должна состоять в том, что отступление без приказа – преступление, которое будет караться по всей строгости военного времени». – «Когда доложить об исполнении?» – спросил Василевский. «Сегодня же. Как только документ будет готов».[156]