Ваша до рассвета - Медейрос Тереза

– Я думаю, что на вас что–то в этом новом и скандальном французском стиле.

Хрипловатый баритон Габриэля все еще звучал у нее в ушах, когда она нашла этикетку, выглядывающую из складок платья.

С платьем в обнимку, она сняла карточку с коробки и узнала аккуратный почерк Беквита.

– Лорд Шеффилд просит вас оказать ему честь и поужинать с ним сегодня в восемь часов вечера, – прочитала она.

Карточка задрожала в ее пальцах, и она медленно положила платье на кровать, понимая, как смехотворно оно будет выглядеть на ней после ее обычного коричневого платья из шерсти.

У нее не было выбора, она должна была отклонить подарок Габриэля и его приглашение. Она не одна из его прежних любовниц, которых можно задобрить дорогими подарками и сладкими речами. Ее задумчивый взгляд вернулся к коробке. Платье ее настолько одурманило, что она даже не осмотрела все сокровища в ней.

Она вернулась к ней, и ее пальцев ласково коснулась…

– … кашемировая накидка – мягкая, как крылья ангела – свисает с вашей так подходящей для поцелуя ямочки на внутренней стороне локтя.

Саманта отдернула руку. Откуда слепой мужчина мог узнать об этой ямочке? Такая ямочка есть у каждой женщины, – серьезно напомнила она себе. Габриэль, вероятно, перецеловал их в изобилии, прежде чем потерять зрение.

Она смела крышку, настроенная обезопасить этот ящик Пандоры до того, как еще одно, еще более соблазнительное искушение предстанет ее взору.

– У вас на ногах пара мягких розовых туфель, совершенно фривольных и неподходящих для чего–то, кроме скольжения по бальному залу всю ночь напролет.

– Нет, только не туфли, – прошептала Саманта, обвивая пальцами крышку коробки. – Конечно же, он не может быть таким дьяволом.

Положив крышку на кровать, она осторожно сдвинула накидку в сторону. С ее губ сорвался беспомощный стон. Туфли, лежащие на самом дне коробки, были мягко–розового цвета и казались настолько прекрасными и неземными, что больше подходили для сказочной принцессы, чем для обычной земной женщины.

Взгляд Саманты опустился на ее крепкие кожаные полусапожки. После ее беспокойной прогулки по парку, они выглядели еще более протертыми и пыльными, чем обычно… Она снова посмотрела на туфли, прикусив губу. Конечно, никому не повредит, если она их наденет. В конце концов, сколько шансов, что они ей подойдут? Схватив рожок для обуви, Саманта шлепнулась на ковер и стала расстегивать свои сапожки.

* * * 

Саманта привыкла топать по особняку в практичных ботинках. В изящных туфлях на низких каблуках, застегнутых на лодыжках, она чувствовала себя так, словно плавно спускалась по длинной спиральной лестнице. Она украдкой взглянула на свое отражение в стенных зеркалах, проходя через холл. Она бы не удивилась, если бы заметила тонкие крылышки, пробивающиеся с полуобнаженных плеч в кремовом муслине своего изящного платья.

В элегантной юбке, волнами спадающей до лодыжек, она чувствовала себя не добропорядочной медсестрой Габриэля, а глупой девчонкой с сердцем, полным надежды. Только она знала, насколько опасной может быть эта надежда. Поворачивая к столовой, Саманта вытащила свои домашние очки из кармана платья и вызывающе надела их.

Несмотря на то, что слуг не было в поле зрения, она не могла отделаться от ощущения, что за ней наблюдают, а двери за ее спиной осторожно открываются и закрываются. Проходя через гостиную, она могла поклясться, что услышала тоскливый вздох, а потом радостное хихиканье Элси, впрочем, торопливо приглушенное. Она резко обернулась и увидела, что двери гостиной приоткрыты. В темной комнате, казалось, никого нет.

Она добралась до столовой, как раз когда напольные часы начали бить восемь часов. Внушительные двери красного дерева были все еще закрыты. Саманта поколебалась, неуверенная, что ждут именно ее. Габриэль, должно быть, чувствовал себя попрошайкой на своем собственном банкете, когда ждал несколько дней назад, пока она его позовет.