Отступник - Робин Янг (2012)

Откровенно говоря, он не хотел видеть старую женщину. Многое изменилось с тех пор, как он пришел к ней и попросил сплести его судьбу. Тогда он был молодым и наивным, взбудораженным своим разрывом с отцом и королем Эдуардом, и у него кружилась голова от новообретенного чувства свободы, независимости и собственного решения стать королем. Каким бы серьезным ни казался ему ритуал, события, произошедшие с ним впоследствии, научили его житейской мудрости и сделали из него циника. Заклинания и молитвы потеряли свою прежнюю значимость. Он вспомнил о черных внутренностях пустой шкатулки, отражающихся в самих себе.

– Ей было бы приятно повидаться с вами.

– А где твой муж? – спросил он, чтобы побыстрее сменить тему. – Не могла же ты проделать такой путь в одиночестве?

– Погиб. Во время нападения англичан на Эйр, – пояснила она, видя, что он недоуменно хмурится. – И мой сын тоже. – Бригитта выставила перед собой руку, когда Роберт собрался что-то сказать. – Эти истории – не для сегодняшнего дня. Я просто пришла от имени своей семьи выразить уважение нашему лорду в день его коронации.

– Тогда оставайся, с моего благословения. – Роберт жестом подозвал к себе рыцарей, переминавшихся с ноги на ногу неподалеку. – Проводите леди в лагерь, – приказал он, – и скажите Несу, пусть позаботится о ней. – Он заколебался, глядя на Бригитту. Перед его внутренним взором все еще стояла шкатулка с пророчеством. – Давай поговорим подробнее после моей коронации. Быть может, в ближайшие недели мне понадобится помощь твоей тетки.

– Еще одна судьба?

– Нет. Кое-что иное.

Когда рыцари увели Бригитту в лагерь, Роберту вдруг отчаянно захотелось все-таки задать вопрос, которого он старательно избегал.

– Моя судьба! – крикнул он ей в спину, думая о короне из вереска и ракитника, висящей в плетеной корзинке на дереве Эффрейг. – Она упала?

Бригитта обернулась, и солнечный свет вновь залил ее лицо.

– Когда я уходила, она висела по-прежнему, сэр Роберт. Быть может, теперь?

Он сухо рассмеялся в ответ, хотя и заметил, что лицо ее оставалось серьезным, когда она отвернулась. Роберт смотрел ей вслед. Ему хотелось верить ей, но теперь он думал, что каждый человек – хозяин своей судьбы.

Они собрались на мартовском солнцепеке, стоя на холме Мут-Хилл, где до них стояли бесчисленные поколения скоттов, глядя, как один из них становится королем. К нарядным графам, дамам и рыцарям присоединились монахи из аббатства, и ветер трепал их черные сутаны. Пронзительный голос Уильяма Ламбертона далеко разносился окрест, когда он произносил слова королевской присяги.

В самом сердце толпы на троне, установленном на помосте, сидел Роберт. Он надел украшенное драгоценными камнями облачение, привезенное из Глазго Вишартом, от которого исходил слабый запах ладана. Аббат Скоуна возложил ему на плечи подбитую мехом горностая мантию, после чего ему вручили скипетр и перепоясали мечом, символизирующим отныне его власть и принесенную им клятву защищать свое королевство. За спиной у Роберта трепетал на ветру королевский штандарт, и стоящий на задних лапах красный лев на золотом поле казался живым. Рядом с ним в мягком кресле сидела Элизабет в платье из белого атласа. Она сложила руки на коленях и склонила голову. Выражения ее лица Роберт видеть не мог.