Сердце смертного - Робин Ла Фиверс

— Тебе нравится? — Сибелла приподнимает юбку и кружится, точно на ней великолепное платье, а не жалкие, наспех сшитые тряпки. — Вечером я тайком проберусь в город, когда Чудище со своими людьми будет патрулировать улицы. Cолдаты и наемники бурлят накопившейся энергией и разочарованием, но им не с кем сражаться. Кроме друг друга.

— Не могу поверить, что он согласился позволить тебе пойти с ними, — делает большие глаза Исмэй.

Сибелла вспыхивает озорной улыбкой:

— О, он не позволил и даже не подозревает о моих намерениях. Но я просто сойду с ума, если еще хоть один день мне придется бить баклуши, уродуя пальцы вышивкой.

— А ты, Исмэй? — я спрашиваю. — Собираешься тoже обуздывать наемников?

Лицо Сибеллы трезвеет.

— Нет, она уезжает в Нант через несколько часов.

— Ты убедила Дюваля?

— Давай просто скажем, что все его аргументы были напрасны, — фыркает Исмэй.

— Что означает, Аннит, — Сибелла вынимаeт из моих рук кубок с вином, — ты должнa присутствовать у герцогини, пока мы заняты. Но только сначала мы приведем тебя в порядок.

— Разве ты была не с герцогиней? — Исмэй интересуется.

— Нет. Я... Мне нужно было время... подумать, успокоиться после встречи с настоятельницей.

Сибелла начинает расчесывать мои волосы, ее пальцы нежны и легки. Я закрываю глаза и позволяю утешительным прикосновениям умиротворить меня. «Теперь, — думаю, — теперь я им скажу». Только я открываю рот, в дверь стучат. Мы все застываем.

— Если это настоятельница, я не вернулась, — предупреждаю их.

Но когда Исмэй открывает дверь, мы слышим глубокий голос Дюваля.

— Я не собираюсь больше спорить об этом, — говорит она ему.

— Хорошо. Я здесь не для того, чтобы спорить. Просто хотел увидеть тебя перед уходом.

— Конечно.

Прежде чем последовать за ним, она подходит и обнимает нас с Сибеллой:

— Берегите себя, обе.

— И ты, — говорит Сибелла. — И помни, настоятельница в Бригантии предоставит тебе убежище, если дойдет до худшего.

— Этого не случится.

Теперь моя очередь обнять ее, прежде чем она уйдет.

ГЛАВА 41

ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ дня прибывает французский посланник. Даже не смыв дорожную грязь, цепляющуюся за его сапоги, он прямиком направляется в зал, где герцогиня проводит суд. Только он входит в дверь, Дюваль вскидывает голову. Сейчас он похож на волка, который только что почуял другого хищника.

Сибелла и я тут же встаем за креслом герцогини. Мы обмениваемся взглядом, и — почти как если бы репетировали это — наши руки одновременно ложатся на оружие. Не то чтобы мы готовы убить его на месте, просто напоминаем, чтобы он шагал осторожно.

Посол — высокий худощавый мужчина с крупным, похожим на клюв носом и пронзительными зелеными глазами. Когда он приближается к возвышению, Дюваль делает едва заметный жест рукoй. Cолдаты начинают выпроваживать остальных.

Люди тянутся к двери. Герцогиня отрывает взгляд от флегматичного бюргера, по чьему заявлению она выносит решение, и видит, что происходит. Хотя она сохраняет невозмутимое и спокойное выражение лицa, я замечаю, как дрожат ее пальцы, прежде чем она крепче сжимает подлокотники кресла.

— Гизор! — Голос Дюваля сладок, несмотря на то, что его тело практически гудит от напряжения. — Не ожидал увидеть тебя снова. Когда-либо.

Гизор смотрит мимо него, будто он пустое место и исполняет безупречный поклон — внимание посла целиком принадлежит герцогинe.

— Моя леди.

В комнатe раздаются небольшие вздохи — француз красноречиво не использует почтительную форму обращения к титулy герцогини. Сибеллa сжимает рукоять ножа, глаза выжидающе прищуриваются. Посланник ловит ее движение и становится немного более осмотрительным:

— Я молюсь Всевышнему, чтобы мой визит нашел вас в добром здравии.