Зимняя Чаща - Ши Эрншоу (2019)

Я закрываю дверцу шкафа, на секунду ловлю свое отражение в зеркале – глаза сонные, волосы свалялись, расчесать пора.

– Да, нашла. В лесу, – осторожно отвечаю я.

Местные знают про Чащу. Говорят о нем тайком, всегда шепотом. Словно боятся, что лес услышит их и накроет своим мраком. «Никогда не говори о Чаще», – это предупреждение много раз встречается на страницах книги заклятий.

– Как он выжил там столько времени? – спрашивает Сюзи, отстраняя руку от окна.

– Ему повезло, – говорю я. А может, совсем наоборот. Обнаружить, что ты потерялся в Чаще, – это несчастье. Катастрофическое.

«Обреченный он, – сказала бы бабушка, будь она здесь. – Про́клятый. Сторониться его нужно».

У меня по спине пробегает ледяной холодок, вползает в грудь и застывает там, тяжелый, как цемент.

– А мог бы закончить как тот, другой парень, – замечает Сюзи.

Я вскидываю глаза, смотрю на ее силуэт, четко выделяющийся на фоне окна, за которым метет снег.

– Какой другой парень?

– Тот, что умер, – пожимает плечами Сюзи, поворачиваясь ко мне. – В ту же ночь, когда пропал твой парень.

Мне хочется сказать, что он не мой парень, но вместо этого я спрашиваю.

– Умер?

– Ну да, в ту ночь, когда была снежная буря, – поджимает губы Сюзи.

– А что с ним случилось?

– Не знаю. Просто слышала, как другие говорили об этом. Они хотели вызвать полицию, но телефоны уже отрубились.

– Кем был тот парень? – подхожу я ближе к Сюзи.

– Точно не знаю, – отвечает она, наматывая на палец прядь волос, но делает это не потому, что нервничает, а просто по привычке. – Все помалкивают, никто разговаривать об этом со мной не хотел. Но мне удалось кое-что подслушать в зале, когда они шептались между собой.

– Они говорили о том, как он умер? – спрашиваю я. У меня все сжимается в груди, не могу вдохнуть. Сюзи мотает головой и хмурится при мысли, каково это – найти свою смерть в этих лесах, на собачьем холоде. – Слышала только, что один парень пропал, а второй умер.

Я опускаюсь на край кровати, смотрю в окно через плечо Сюзи.

– Кто-то умер, – глухо повторяю я, в основном для самой себя, и провожу пальцем по бабушкиному кольцу, ощущая мягкие очертания серого лунного камня.

Словно могу призвать бабушку, услышать ее успокаивающий голос, которым она рассказывала мне свои истории. Но бабушка, конечно, передо мной не появляется.

Какое-то время мы с Сюзи молчим, сквозь стены просачивается холод, огонь в печке внизу, похоже, начинает угасать. Спальня кажется мне необычно пустой, в ушах начинает звенеть, а когда я моргаю, кажется, что стены спальни дрожат и качаются.

Наверное, я слишком устала. И не выспалась.

– Не хочу это обсуждать, – говорит Сюзи и шумно выдыхает – то ли раздраженно, то ли измученно, не могу понять. – Все это ужасно.

Она отходит от окна к кровати и быстро забирается под шерстяное одеяло, так и не сняв свою кенгурушку и джинсы. Будто надеется, что сможет спрятаться там от смерти и легко забыть все.

Она закрывает глаза, ее мягкие волнистые волосы раскидываются по подушке. От Сюзи пахнет розовой водой, напоминающей старинные французские духи, какими теперь пользуются только леди в домах для престарелых, которые курят тоненькие сигареты и все еще красят себе ногти вишнево-красным лаком.

На секунду мне почти удается обмануть себя, заставить поверить, что у нас нормальная вечеринка с ночевкой. Что мы с Сюзи – две лучшие подруги, слишком засидевшиеся у телевизора, жуя попкорн и смотря ужастики, накручивая друг другу бигуди, хихикая, вспоминая мальчиков, с которыми целовались в школе. Совсем другой вечер. Совершенно иная жизнь.