Завтрашний день кошки - Бернар Вербер (2016)

Животик судорожно сокращался, меня все больше захлестывала боль. Схватки участились. Я знала, что Феликсу было меня жалко, но разве может самец в действительности понять, что в такие минуты ощущает самка?

Потом я почувствовала, как что-то внутри стало смещаться в низ живота.

Я удобнее легла в корзине и спустя мгновение увидела, как из меня показалась мокрая головка с закрытыми глазами. Три мощных толчка и маленькое тельце уже было снаружи.

Ну вот, дело сделано. Я только что родила котенка.

Маленький черный комочек медленно шевелил лапками, но глаз по-прежнему не открывал. Повинуясь инстинкту, я перегрызла пуповину. Вкус специфический, но, в конечном итоге, приятный, поэтому я ее проглотила. Это же надо – поедать собственную плоть! Потом я лизнула вытекавшую из меня жидкость и тоже нашла ее восхитительной.

Склонившись, чтобы облизать котенка, я ощутила новую схватку. Это рвался наружу еще один. Он появился на свет точно так же, как и первый, но оказался совершенно белым.

В целом я произвела на свет шестерых котят.

Одного черного, одного белого, двух белых с черными пятнами, серого и… рыжего.

Глазки у всех были закрыты, их покрывала липкая субстанция, вытекавшая из моего тела. Я всех их по очереди облизала.

Один из них, серый, не двигался. Я инстинктивно знала, что должна была делать (его надо было съесть), но чувствовала, что для этого мне не хватит смелости.

Я оттолкнула его подальше и позволила пятерым остальным расположиться у моих сосков, которые опять зачесались.

Все малыши, не открывая глаз и, вероятно, ориентируясь по запаху, подползли и прильнули ртами к моему животику.

Они жадно сосали из меня молоко. Ощущение было новым и довольно приятным, хотя и немного болезненным (рыжий котенок меня укусил; я его почему-то совсем не чувствовала).

Внутри ощущались пустота, но вместе с тем и облегчение. Меня накрыла волна необычайной нежности.

Мне было хорошо, даже очень хорошо.

Я подумала, что теперь наконец имею детей, и ощутила в груди прилив счастья. После тягостного ожидания и мучений жизнь выбрала меня для продолжения рода.

Феликс подошел и лизнул мой лоб. Должна признаться, что в то мгновение я по достоинству оценила этот его бесценный жест.

– Сделай одолжение, займись серым котенком.

Он поднял маленькое тельце и исчез. А вернувшись, нежно склонился над пятью пушистыми комочками.

– Это наши дети, – взволнованно прошептал он.

Я не посмела сказать ему, что за несколько дней до нашего первого акта любви занималась тем же самым и с другими самцами нашего квартала.

– Они красивы, – добавил он.

Я навострила уши, пытаясь понять, чем занималась Натали, но услышала лишь звуки телевизора. Значит, ее по-прежнему завораживает война.

Если в них жизненная энергия угасала, то я, наоборот, ощутила новый ее прилив.

– Феликс, а что ты сделал с серым котенком?

– Положил у ног Натали. Когда эта черная плита перестанет поглощать все ее внимание, она его увидит и все поймет.

В этот самый момент я действительно услышала крик, очень похожий на тот, что вырвался из груди служанки, когда она увидела преподнесенную мной в подарок мышку. Я услышала, как Натали вскочила и куда-то побежала. Потом увидела, что она взяла совок и пластиковый пакет.

Наконец она соблаговолила проявить ко мне интерес. В ее волнах я не почувствовала ни осуждения, ни упрека. Служанка улыбнулась мне, погладила по головке и несколько раз почесала под подбородком.

Я решила, что она решила меня так поздравить. В самый раз, ведь в этот момент я, как никогда, нуждалась в утешении и поддержке.

Натали опять меня погладила и протянула блюдце молока (наверное, подумала, что, чем больше я буду его пить, тем больше буду вырабатывать своего собственного). Чтобы сделать ей приятное, я принялась лакать.