Завтрашний день кошки - Бернар Вербер (2016)

– На это потребовалось семь лет. Семь лет мучительных блужданий на ощупь, и все только для того, чтобы создать пригодный для кошек канал передачи человеческих знаний. Когда он заработал, мне показалось, что кто-то открыл дверь, за которой до этого прятался свет. Наконец я смог понять привычки людей и расшифровать принципы построения их цивилизации.

В конечном счете все оказалось не так уж сложно: долбишь в черепе дыру, включаешь аппаратуру из железа и пластика, подсоединяешь электрические провода… И что же, этого достаточно, чтобы понять их «вселенную»?

– Получив первые базовые сведения, необходимые для понимания скрытых механизмов их системы, мне пришлось учиться сводить воедино слова, образы и человеческие концепции. Я усваивал эту науку с наслаждением поистине огромным по той причине, что все предыдущие годы был лишен буквально всего. Интересовался каждой подробностью, старался все познать и ухватить. В памяти без труда откладывались названия других животных, топонимы, абстрактные концепции, словарный запас людей. Но самым трудным было связать воедино разрозненные элементы. Тебе можно показать что угодно, но, если у тебя нет ключей привязки, ты все равно не сможешь ни в чем разобраться.

– Чтобы постичь их цивилизацию, тебе понадобилось семь лет?

Пифагор в знак согласия кивнул головой.

– Но больше всего я поразился, когда Софи объяснила мне, в чем заключался смысл того опыта. На самом деле факт появления или отсутствия корма при активизации звукового сигнала и красного света носил случайный характер. Я мог бы до конца жизни ломать голову, но так и не смог бы уяснить механизм функционирования системы, основанный на случайных числах. Остальные мои собратья, подвергшиеся тому же эксперименту, помешались.

– Мы всегда пытаемся придать смысл событиям, имеющим место в нашей жизни. Однако ты в этой ситуации смог смириться с мыслью о том, что все происходящее в клетке выходит за рамки твоего понимания! Но зачем людям было сводить кошек с ума?

– Впоследствии Софи мне все объяснила. Предметом опыта были склонности и привычки. Он преследовал цель проникнуть в тайны чувства любви, объединяющего человеческих самцов и самок. Эксперимент недвусмысленно доказал, что это чувство представляет собой определенную форму эмоциональной привязанности.

– Сексуальность?

– Тяга к некоторым типам сексуальных партнеров. К этой теме они проявляют живейший интерес. Как человеческая самка может заставить самца сходить с ума от любви к ней?

– Источая привлекательные запахи?

– Нет, отсыпая ему корма с чисто случайной периодичностью. У них это называется «роковая женщина». Вознаграждение и его отсутствие, распределяемое по воле слепого случая, действует на самца вроде наркотика, в потенциале лишая его разума.

Я отказывалась его понимать.

– И люди изучают «влияние роковых женщин» на мужчин-неудачников, мучая кошек?

– Этот научный опыт провели по заказу одного женского журнала, изучающего вопросы психологии. Им как раз нужно было проиллюстрировать посвященную этой теме статью.

– Лично я, когда сексуальный партнер одаривает меня своей любовью, а потом ни с того ни с сего ее лишает, просто нахожу себе другого, более надежного, занимающегося со мной сексом регулярно…

– После этого эксперимента я понял: счастливым можно быть только в том случае, если ты ни от кого не зависишь.

На этот раз уже я почесала лапкой за ушком.

– Так ты поэтому не хочешь мной овладеть, да? Поэтому ешь мало корма и никогда не защищаешь ни свою миску, ни даже территорию?

Пифагор кивнул, в точности как человек:

– У кого ничего нет, тому нечего терять. У меня остался только один страх – кому-то принадлежать. Поэтому я лишил себя всего и живу, не завися ни от кого и ни от чего.

Я вновь вспомнила Феликса и тут же поняла, что из-за безудержной тяги к сексу он потерял мужское достоинство, а от пристрастия к валерьянке – первородные инстинкты.