Пятнадцать жизней Гарри Огаста - Клэр Норт (2014)

– Только аккуратно. Как я уже сказал, речь идет о деньгах, а его родственник умер не в России, – пояснил я, и на лице Гулакова появилось настороженное выражение – он понял, что разговор может оказаться опасным. – Как я понимаю, вы поддерживаете отношения кое с кем из зарубежных ученых.

Рука профессора с чашкой замерла в воздухе.

– Нет, – произнес он после небольшой паузы. – Не поддерживаю.

– Вот как? Разве вы не переписываетесь с неким профессором из Массачусетского технологического института? – спросил я с улыбкой, безуспешно пытаясь поймать взгляд профессора. – В этом нет ничего плохого, совершенно ничего. Для науки не должно существовать государственных границ – разве не так? Я всего лишь предполагаю, что человек с вашим влиянием и вашими связями в научных кругах при желании может без труда разыскать этого Виталия Карпенко. Его семья будет вам очень признательна.

Сделав свое дело, я тут же перевел разговор на другую тему и в течение целого часа беседовал с профессором об Эйнштейне и Боре и о нейтронной бомбе. Впрочем, профессор, погруженный в свои мысли, казалось, меня почти не слушал. Наконец я оставил его одного и стал готовить следующий ход.

Гулаков не давал о себе знать в течение трех дней. На четвертый день в помещении клуба «Хронос» зазвонил телефон.

– Константин Прековский? – услышал я в трубке голос профессора, который, как мне показалось, был сильно напуган. – Это профессор Гулаков. Кажется, у меня для вас кое-что есть.

Он говорил медленно – пожалуй, слишком медленно. Я различил на линии странные шумы, похожие на шуршание крылышек насекомого.

– Вы можете заехать ко мне через двадцать минут? – спросил профессор.

– За двадцать минут мне до вас не добраться, – солгал я. – Мы можем встретиться у метро «Автово»?

Снова пауза – чересчур долгая. И голос профессора:

– Мне потребуется полчаса.

– До встречи, – сказал я и, повесив трубку, потянулся за пальто. – Ольга! – позвал я, и мой голос отразился эхом от стен длинного пустого коридора. – У вас есть оружие?

Я никогда не мог понять, почему советское метро так отличалось от всего того, что находилось на поверхности. Казалось, что это два совершенно разных мира. К тому моменту, когда я прибыл в Ленинград, метро в этом городе просуществовало всего год. Станции его единственной тогда ветки представляли собой настоящие дворцы из мрамора и хрусталя. Величественные колонны, мозаика на стенах, вымощенный отшлифованными гранитными плитами пол – все это выглядело чересчур претенциозно, но производило сильное впечатление. Любопытно, что часы над тоннелями отсчитывали секунды не назад, показывая, сколько времени остается до прибытия следующего поезда, а вперед. Возможно, таким образом у пассажиров подземки воспитывалась подсознательная уверенность в том, что им не придется стоять на перроне больше трех минут, а заодно и в том, что все в их жизни четко спланировано и упорядочено и происходит вовремя.

Метро создавало определенные проблемы моим преследователям – если, конечно, они были. За несколько месяцев его существования они не могли как следует отработать методику слежки и задержания подозрительных лиц в метрополитене, где почти всегда находились целые толпы людей. К тому же зимняя одежда наверняка затрудняла им опознание объекта.