Горящий берег - Уилбур Смит (1985)

Сантэн понимала, что эти песчаные горы передвигаются под действием ветра, бесконечно меняют форму, вечно остаются неизведанным бездорожьем. Тем не менее маленький человек шел по ним, как опытный штурман преодолевает океанские просторы.

Тишина пустыни словно расплавленным воском заполнила голову Сантэн, притупив слух. Девушка как будто держала возле ушей большие раковины и слушала непрерывный шум пустоты.

«Кончатся ли когда-нибудь пески? — спрашивала она себя. — Может, весь континент покрыт дюнами?»

На рассвете они остановились и приготовились встретить нападение солнца; в самые жаркие часы, лежа в своей мелкой постели-могиле, накрытая пропитанным мочой песком, Сантэн почувствовала, как в ее теле снова шевельнулся ребенок, на этот раз отчетливее, как будто тоже сражался с жарой и жаждой.

— Терпение, мой дорогой, — шептала она ему. — Береги силы. Мы должны усвоить уроки, узнать обычаи этой земли, чтобы никогда больше так не страдать. Никогда.

Вечером, встав из песка, она ради ребенка поела сушеной рыбы, но, как и опасалась Сантэн, еда сделала жажду почти непереносимой.

Однако она дала силы, которые помогли выдержать ночной переход.

Сантэн не расходовала их на разговоры. Все трое берегли силы и влагу, не размениваясь на ненужные слова или действия, но Сантэн смотрела на небо, совершавшее свое величественное и неторопливое вращение, и по-прежнему видела на черном бархате звезду Мишеля, как всегда, чуть в стороне от ее звезды.

«Пожалуйста, пусть это кончится, — молча молила она звезду. — Пусть кончится поскорей, потому что я не знаю, сколько еще выдержу».

Но все не кончалось; казалось, ночи становятся длиннее, песок глубже и сильнее удерживает ноги, а каждый день жарче предыдущего; жара била по ним, как молот кузнеца обрушивается на наковальню.

Сантэн обнаружила, что потеряла счет дням и ночам, все они слились в бесконечную пытку жарой и жаждой.

«Пять дней, шесть или даже семь? — гадала она; потом пересчитала пустые бутылки и решила: — Должно быть, шесть».

Осталось всего две полные бутылки. Сантэн и Х’ани положили по одной в свои сумки, деля груз поровну, потом съели остатки сушеной рыбы и встали, готовые к ночному переходу. Однако на этот раз переход начался не сразу.

О’ва постоял, глядя на восток, чуть поворачивая голову из стороны в сторону, как будто к чему-то прислушивался, и Сантэн впервые заметила легкую неуверенность в том, как он держал голову в короне из маленьких стрел. Потом О’ва запел голосом, который Сантэн уже привыкла считать средством общения с духами.

— Дух великой Звезды Льва, — он посмотрел на Сириус в созвездии Большого Пса, — ты единственный видишь нас здесь, ведь все остальные духи избегают земли поющих песков. Мы одни, а путь трудней, чем был, как я его помню, в моей молодости. Дорога неясна мне, великая Звезда Льва, но у тебя зоркий глаз стервятника, и ты видишь все. Веди нас. Сделай дорогу для нас ясной.

Он взял из сумки Х’ани яйцо-бутылку, откупорил и пролил несколько капель воды на песок. Она свернулась маленькими круглыми шариками. Сантэн со стоном опустилась на колени.

— Смотри, дух великой Звезды Льва, мы делимся с тобой водой, — пропел О’ва и заткнул бутылку, а Сантэн посмотрела на песчаные шарики и снова застонала.

— Спокойнее, Нэм Дитя, — прошептала Х’ани. — Чтобы получить милость, нужно отдать что-нибудь особенно дорогое.

Она взяла Сантэн за руку, помогла встать, и они вслед за О’ва пошли по бесконечным дюнам.

Безмолвие песков оглушало, накопившаяся усталость тяжким грузом пригибала к земле, жажда превратилась в страшнейшую пытку, но Сантэн боролась с пустыней, потеряв всякое ощущение времени и пространства, ничего не видя вокруг, кроме двух танцующих фигурок впереди, превращенных лучами убывающей луны в сказочных домовых.