Горящий берег - Уилбур Смит (1985)

Этот человек был живой легендой по обе стороны линии фронта. Он уже сбил больше тридцати самолетов союзников. Этого человека называли Красным Немецким Бароном.

Союзники пытались противостоять этой легенде, исказить создаваемый бароном Манфредом фон Рихтгофеном образ неуязвимого аса, называя барона трусом, гиеной, утверждая, что он убивает, уклоняясь от обычной схватки, выбирает для нападения уже подраненных новичков и отставших.

Возможно, все это правда, потому что вот он, парит над полем битвы, будто алый стервятник, а вот под ним Эндрю, отрезанный от своих и уязвимый, в тысяче метров от ближайшего союзника — Майкла; к тому же Эндрю не подозревает о новой угрозе. Алая машина спускалась сверху, нацелив акулий нос точно на Эндрю. Пять немецких асов-истребителей летели за ней.

Не раздумывая, Майкл начал поворот, который позволит ему помочь Эндрю. Но вдруг его руки и ноги, действуя помимо его воли, начали сопротивление повороту, и желтый SE5a продолжил удаляться в безопасность, к английской линии фронта.

Оглядываясь, Майкл видел поверх роя самолетов любимое лицо, большие темные глаза, полные слез; ее слова звучали у него в ушах громче пулеметов и рева моторов: «Клянись, что придешь, Майкл!» Слушая этот голос, Майкл увидел, что немецкие машины настигли одинокий самолет Эндрю, но тот снова каким-то чудом уцелел в этой смертоносной атаке и развернулся к ним, чтобы дать бой.

Майкл пытался заставить себя повернуть желтый SE5a, но руки по-прежнему не подчинялись ему, а ноги на рулевых педалях будто парализовало. Он смотрел, как немцы загоняют одинокий зеленый самолет, точно свора собак — отбившуюся от стада овцу, безжалостно подставляя самолет Эндрю под свой перекрестный огонь.

Он видел, как Эндрю сопротивляется, проявляя чудеса смелости и летного мастерства, разворачиваясь навстречу каждой новой атаке, идя в лоб и заставляя противника отвернуть, но сзади и с флангов тут же подходили другие, поливая его огнем из «шпандау».

И тут Майкл услышал, что пулеметы Эндрю замолчали.

Барабан «льюиса» пуст, и перезаряжать его очень долго. А «виккерс», очевидно, перегрелся, и его заклинило.

Эндрю, стоя в кабине, кулаками бил по казеннику оружия, пытаясь его высвободить. Красный «альбатрос» фон Рихтгофена оказался за ним, на позиции для идеального выстрела.

— О Боже, нет! — услышал Майкл собственный крик, и собственная трусость изумила его так же сильно, как опасность, грозящая Эндрю.

Тут произошло новое чудо: не открывая огонь, красный «альбатрос» чуть отвернул и на мгновение оказался вровень с зеленым SE5a.

Фон Рихтгофен увидел, что Эндрю безоружен, и не пожелал убивать беспомощного противника. Пролетая в нескольких футах от кабины, где Эндрю по-прежнему сражался с заклиненным «виккерсом», он поднял руку в лаконичном приветствии — дань доблестному противнику — и повернул, начиная преследование остальных английских самолетов.

— Слава тебе, Господи, — прохрипел Майкл.

Звено фон Рихтгофена последовало за ним. Нет, не все. Один-единственный «альбатрос» не бросил преследовать Эндрю. Это была небесно-голубая машина с верхним крылом, раскрашенным черными и белыми квадратами, как шахматная доска. Этот самолет пристроился в хвост Эндрю, на место, покинутое фон Рихтгофеном, и Майкл услышал очередь из «шпандау».

Вокруг головы и плеч Эндрю расцвело пламя: взорвался топливный бак.

Огонь, самый страшный кошмар летчика, объял Эндрю. Майкл видел, как тот, точно обожженное, обугленное насекомое, выбросился через бок кабины, предпочитая быструю смерть в падении гибели в огне.

Зеленый шарф на шее Эндрю пылал, все его тело теперь обвивала огненная гирлянда, и ветер раздувал огонь. Тело Эндрю с расставленными крестом руками и ногами быстро уходило вниз. Майкл потерял его из виду раньше, чем тело ударилось о землю в десяти тысячах футов внизу.

* * *