Горящий берег - Уилбур Смит (1985)

— Почему?

Неожиданный отказ удивил его.

— Я не хочу ни в Лион, ни в Париж. Я хочу в Африку.

— В Африку? — Он был ошеломлен. — В Африку? Милосердный Боже, почему в Африку?

— Потому что я обещала Мишелю, мы обещали друг другу поехать в Африку.

— Но, моя дорогая…

Он опустил глаза и принялся разглядывать сигарный пепел. Сантэн видела, какую боль причинило генералу упоминание о Майкле, и, посмотрев на него какое-то время, проговорила:

— Вы хотели сказать: «Но Майкл мертв».

Он кивнул.

— Да.

Он произнес это почти шепотом.

— Я обещала Мишелю кое-что еще, генерал. Я сказала ему, что его сын родится в Африке.

Шон медленно поднял голову и посмотрел на нее.

— Сын Майкла?

— Да, его сын.

— Вы носите сына Майкла?

— Да.

Множество глупых, самых приземленных вопросов просились на уста: вы уверены? Как вы можете быть уверены? Откуда мне знать, что это ребенок Майкла? Но он подавил желание их задать. Ему требовалось время, чтобы обдумать этот невероятный поворот судьбы.

— Прошу прощения.

Он встал и, хромая, вышел в оперативный зал.

— Установили связь с третьим батальоном? — спросил он у офицеров.

— Установили на минуту, потом снова потеряли. Они готовы контратаковать, сэр, но им нужна поддержка артиллерии.

— Свяжитесь с артиллеристами, черт их дери, и продолжайте пробиваться к Кейтнессу. — Он повернулся к другой группе штабных офицеров. — Роджер, что с первым?

— Никаких перемен, сэр. Они отбили две немецкие атаки, но вражеские пушки не дают им роздыху. Полковник Стивенс считает, что они смогут удержаться.

— Отлично, — хмыкнул Шон.

Все равно что горстями глины затыкать дыры в дамбе, сдерживающей напор океана, но каким-то чудом им это удается, и каждый час все больше притупляет острие немецкой атаки.

Все решат пушки — если мы сумеем достаточно быстро доставить их.

— Что главная дорога?

— Похоже, заторов меньше, движение ускоряется, сэр.

Если до утра удастся перебросить в прорыв восьмидесятимиллиметровые пушки, враг дорого заплатит за свой успех. Он окажется в «мешке», и артиллерия будет молотить его с трех сторон.

Шон почувствовал, что настроение снова портится. Это война пушек, все в конце концов сводится к ним. Шон делал расчеты, прикидывал риск и цену решений, отдавал приказы, но краем сознания продолжал думать о девушке и ее словах.

Прежде всего ему пришлось подавить естественную реакцию, ведь Шон, дитя викторианской эпохи, полагал, что все люди, особенно его близкие, будут жить, непременно руководствуясь моралью минувшего столетия. Конечно, молодым людям простительно сеять свое семя где угодно… у самого Шона сыновья рождались один за другим… Он стыдливо улыбнулся вспомнив об этом. Однако приличные молодые люди до свадьбы не прикасаются к благонравным юным леди.

«Это скандал», — подумал он и снова улыбнулся. Штабные офицеры заметили эту улыбку и переглянулись, тревожно и с сомнением. Что еще задумал старый дьявол? Они обменивались нервными взглядами.

— Связались наконец с полковником Кейтнессом?

Шон скрыл улыбку за свирепой гримасой, и все тотчас старательно занялись делами.

«Это скандал», — снова сказал себе Шон, но на этот раз сдержал улыбку; его лицо оставалось бесстрастным. Ведь и сам Майкл — дитя любви, плод его первой любовной связи. «Твой первенец…» Он снова ощутил боль потери, но отогнал ее.

Ну-с, что же девушка? Он стал думать о ней. Действительно ли она беременна, или это какой-то сложный шантаж? На решение ушло всего несколько секунд.

«Я не могу ошибиться в своей оценке. Она верит, что беременна».

В женском теле и в женской душе существовали области, которые оставались для Шона полной загадкой. Однако он знал: если девушка считает, что беременна, она точно беременна.