Капитан Немо - Жюль Верн (2015)

Предложение журналиста заслуживало серьезного внимания, и, хотя Сайрес Смит все еще не мог отделаться от тайных предчувствий, решено было сделать так, как предлагал Гедеон Спилет. Ночи в этих широтах довольно продолжительны, и бриг мог уйти очень далеко от острова, а кто знает, появится ли когда-нибудь другой корабль вблизи острова Линкольна? Кто знает, что ожидает здесь колонистов, если они упустят шанс вернуться на родину?

– Да, каким бы ни было это судно, – сказал инженер, – мы непременно должны дать знать о себе этому бригу. Если мы упустим этот случай, то потом всю жизнь будем жалеть об этом.

С общего согласия было решено, что Наб и Пенкроф отправятся к гавани Воздушного Шара и, как только наступит ночь, разведут там большой костер, который непременно обратит на себя внимание экипажа.

Но в ту минуту, когда Наб и моряк собирались уйти из Гранитного дворца, бриг поменял галс и, не снижая скорость, быстро пошел к берегу, держа курс на бухту Союза.

Наб и Пенкроф, конечно, тотчас же вернулись к окну, а подзорная труба перешла в руки Айртона, который должен был окончательно решить, «Дункан» это или нет. Яхта лорда Гленарвана по оснастке издали тоже была похожа на бриг, но у нее на палубе между двумя мачтами должна быть видна труба, из которой вырывались густые клубы черного дыма, когда яхта шла на парах.

Несмотря на приближавшиеся сумерки, на поверхности океана было еще сравнительно светло, и, пользуясь подзорной трубой, можно было отлично рассмотреть бриг, находившийся на расстоянии десяти миль от берега. Айртон вскоре опустил трубу и сказал:

– Это не «Дункан». Я ручаюсь, что это не яхта лорда Гленарвана!..

Подзорная труба перешла к Пенкрофу, и моряк в свою очередь стал рассматривать бриг. По словам капитана «Бонавентура», это было судно водоизмещением от трехсот до четырехсот тонн, построенное по всем правилам судостроительного искусства, отлично оснащенное и, вероятно, приспособленное для быстрого хода. Вопрос только в том, какой стране оно принадлежит? Определить это пока было трудно.

– А между тем, – сказал моряк, – на гафеле развевается флаг, но я еще не могу различить его цвет.

– Мы это узнаем через полчаса, – заметил Спилет. – Теперь уже нет никаких сомнений в том, что капитан этого брига хочет пристать к берегу, и, следовательно, если не сегодня, так завтра мы уже наверняка будем знать все, что нас интересует.

– Все равно! – возразил Пенкроф. – По-моему, всегда лучше знать, с кем имеешь дело, и я был бы очень не прочь узнать, какого цвета флаг у этого брига.

Разговаривая, моряк не выпускал из рук подзорную трубу и продолжал следить за приближающимся бригом.

День склонялся к вечеру, и вместе с уходящими лучами солнца затихал и ветер, все еще продолжавший дуть с моря. Флаг корабля обвис, обмотавшись вокруг гафеля, так что разглядеть его в сумерках стало еще труднее.

– Я наверняка могу сказать, что это не американский флаг, – продолжал сообщать результаты своих наблюдений Пенкроф. – И не английский, красный цвет сразу бросился бы мне в глаза, и не французский, и не немецкий, и не русский… Тот белый… И не желтый испанский флаг… А между тем он одноцветный… Постойте… Чьи корабли всего чаще встречаются в этой части Тихого океана… Разве чилийский? Но он трехцветный… Бразильский?.. Нет, у Бразилии флаг зеленый… Может быть, японский? Нет, он желтый с черным… А этот…

В эту минуту порыв ветра подхватил флаг и слегка расправил его в воздухе. Айртон схватил подзорную трубу, которую опустил моряк, поднес ее к глазам и вслед за тем глухим голосом сказал:

– Флаг черный!

И в самом деле, черный флаг развевался на гафеле брига, и одного этого было уже совершенно достаточно, чтобы подозрительно отнестись к подходившему бригу.